— Единственное «но», — сказал Серов, отрешенно глядя куда-то поверх головы Жоры, — у меня остался долг. Когда расплачусь, может, вздохну спокойно и смогу взвесить, что и как.
— Хорошо, — Жора накрыл своей широкой ладонью руку Дмитрия, — разберись сначала в себе сам, раз это тебе так необходимо. За угощение — спасибо. В следующий раз — стол с меня, а долги, ты знаешь, я всегда плачу сполна. Насчет моего предложения — подумай, дело стоящее. Чтобы можно было связаться, возьми координаты. — Жора достал из бокового кармана ручку и размашистым почерком написал на салфетке адрес. — Как надумаешь, приходи. И выше голову, парень! Лады?
— Лады, — грустно улыбнулся Серов.
Жора встал, застегнул молнию на импортной куртке и уверенной походкой знающего себе цену человека направился к выходу, а Дмитрий остался сидеть за опустевшим столиком — наедине со своей совестью.
В кабинете у прокурора внимание собравшихся было приковано к докладу Голикова…
— К сожалению, возник еще один неприятный момент, — Голиков немного замялся, но затем твердо продолжил, — в паспорте Моисеева, полученном в 1968 году в нашем городе, отсутствует отметка о судимости.
— Да, но каким образом? — удивленно спросил Воронов.
— Начальник паспортного стола майор Григорьев сейчас занимается выяснением этого вопроса и, как только что-либо установит, сразу же вам позвонит.
На какое-то время возникла неловкая пауза. Прокурор укоризненно поглядывал то на раздраженного последним сообщением Коваленко, то на упорно не подающий признаков жизни телефонный аппарат.
Первым нарушил молчание подполковник Струков:
— Мне кажется, имеет смысл задержать владельца машины и хорошенько его допросить. Ведь у нас неопровержимые доказательства его причастности к преступлению. Вы не думаете, Александр Яковлевич, что Баринов может каким-то образом почувствовать за собой слежку и предупредить сообщника?
— Судя по поведению Баринова, полагаю, что он не заметил нашего наблюдения. Баринов уверен в себе, а задержав его, мы действительно вспугнем сообщника, если таковой имеется, — сдержанно ответил майор и, заметив скептическую улыбку на губах Струкова, добавил: — Мы и так столько времени тыкались во все стороны, как слепые котята, что сейчас было бы непростительно принять опрометчивое решение. Поэтому лично я против преждевременных мер. Нужно обождать возвращения из командировок Волошина и Громова, тогда мы будем иметь дополнительные данные о прошлом Моисеева. Возможно, это преступление имеет глубокие корни. А рассчитывать на добровольное признание Баринова по меньшей мере наивно.
— А машина? — пытался настаивать на своем Струков.
— А что машина? Баринов скажет нам с улыбочкой, что в интересующий нас промежуток времени его драгоценные «Жигули» были угнаны, так как милиция неизвестно куда смотрит, а потом поставлены на место. И нам останется только глубоко извиниться, — начиная закипать, произнес Голиков. — Я, кстати, не исключаю, что Баринов может вообще оказаться не причастным к преступлению.
— Каково ваше мнение, Николай Дмитриевич? — обратился Воронов к молчавшему Коваленко.
Полковник, у которого езде не прошла злость на оказавшихся в щекотливом положении работников паспортного стола, сосредоточенно нахмурил кустистые брови.
— В принципе я разделяю мнение Владимира Петровича. Улики против владельца машины имеются, поэтому сейчас, мне кажется, нужно разработать план мероприятия по его задержанию. С другой стороны, с точкой зрения майора Голикова, который непосредственно руководит расследованием, тоже нельзя не считаться.
— Ну что ж, — после некоторых колебаний сказал Воронов, — я вижу, у вас нет единого мнения по данному вопросу. Аргументы, выдвинутые майором Голиковым, на мой взгляд, довольно убедительны. К тому же мы не имеем права допустить нарушения социалистической законности, а я считаю, что для выдачи санкции на арест Баринова пока нет достаточных оснований. Поэтому я поддерживаю решение Александра Яковлевича о нецелесообразности…
Последние слова прокурора были прерваны телефонным звонком. Воронов быстро снял трубку.
— Слушаю вас! Да, у меня. Сейчас.
Прокурор передал трубку Голикову. В течение нескольких минут майор внимательно слушал говорившего, затем жестко сказал:
— Немедленно приезжайте сюда вместе с ним. Нет! Сами все объясните подробно. Мы ждем.