— Что произошло? — почти одновременно спросили Воронов и Коваленко.
— Звонил майор Григорьев. Он выяснил, что паспорт был выдан Моисееву взамен утерянного. Запрос по предыдущему месту выдачи утерянного паспорта не производился. Но самое главное — всему этому содействовал заместитель начальника паспортного стола капитан Сорокотяга по просьбе… — Голиков сделал паузу: — Баринова Николая Михайловича.
— Так Баринов был хорошо знаком с потерпевшим! — в голосе Струкова послышалось едва сдерживаемое ликование. — Что и требовалось доказать! Надеюсь, теперь совершенно ясно — Баринова необходимо срочно задержать.
— А я по-прежнему считаю арест Баринова нецелесообразным, — возразил Голиков. — Более того, в настоящий момент, когда выяснилась связь между Моисеевым и Бариновым, задержание последнего может лишь затянуть время на поиски его сообщника.
— Но вы ведь сами себе противоречите, — возмутился Струков. — Я перестаю вас понимать, товарищ майор. И это в то время, когда вооруженный преступник разгуливает на свободе!
— Полностью поддерживаю предложение Владимира Петровича, — не дожидаясь вопроса прокурора, произнес Коваленко.
Майор Голиков закусил губу.
— Если вы считаете мои действия ошибочными…
— Ну что вы, Александр Яковлевич, в самом деле, — попытался смягчить ситуацию Воронов. — Никто не собирается предъявлять вам претензий. Но посудите сами: сообщение майора Григорьева подтверждает причастность Баринова к убийству Моисеева. Как я объясню там, — прокурор недвусмысленно указал вверх, — что мы, имея такую информацию, не приняли оперативных мер? Сложившиеся обстоятельства обязывают меня поддержать предложение товарища Струкова.
В это время в дверь постучали и на пороге кабинета показались майор Григорьев и капитан Сорокотяга. Получив разрешение Воронова, они подсели к столу, ожидая вопросов. В отличие от своего непосредственного начальника, капитан был высокого роста, худощав и узкоплеч. Кабинетный характер работы наложил отпечаток на его осанку. Усевшись на краешек стула, он принялся нервно поправлять узел галстука под острым кадыком, выступающим на длинной тонкой шее.
— Расскажите нам, товарищ Сорокотяга, — нарушил тишину Коваленко, — как и при каких обстоятельствах вы познакомились с гражданином Бариновым Николаем Михайловичем и про отношения, которые вас с ним связывают. Утаивать что-либо не советую.
— В апреле 1968 года у меня умерла мать, — сбивчиво начал капитан. — Примерно через месяц после похорон я решил заказать памятник в спецкомбинате. Оказалось, что это довольно сложно, так как там большая очередь, а работа выполняется медленно. По совету какого-то заказчика я обратился за помощью к Баринову, который работал портретистом в цехе по изготовлению памятников. Он пообещал ускорить процесс и подобрать плиту, что и сделал. Через некоторое время он зашел ко мне на работу и попросил помочь его знакомому, который потерял паспорт. Отказать человеку, оказавшему мне перед этим услугу, было как-то неудобно. Тем более, я решил, что официальный запрос по месту выдачи утерянного паспорта сделаю позже. Но затем я замотался и забыл…
Поняв, что капитану добавить нечего, Коваленко резко произнес:
— В понедельник подробно изложите это в рапорте. О сегодняшнем разговоре — никому ни слова. Можете быть свободны.
Подождав, пока за работниками паспортного стола закроется дверь, Воронов возмущенно сказал:
— Безобразие! Я думаю, Николай Дмитриевич, вы примете соответствующее решение по данному инциденту.
— Может, на первый раз ограничимся дисциплинарным взысканием? — тихо спросил Коваленко.
— Об этом поговорим позже, — махнул рукой прокурор. — Давайте вернемся к основному вопросу.
— В принципе, нам осталось лишь назначить ответственного за проведение операции по задержанию Баринова, — сказал Струков. — Мне кажется, ни у кого не будет возражений против кандидатуры майора Голикова.
— Я прошу назначить другого ответственного, — майор с надеждой взглянул на Воронова, все еще надеясь на отмену данного мероприятия.
По-своему оценив реакцию Голикова, прокурор произнес:
— Учитывая расхождение мнений, ответственность за проведение ареста гражданина Баринова возлагаю на подполковника Струкова. Опыта вам, Владимир Петрович, не занимать, детали вы обсудите без меня. Считаю, что сегодняшняя повестка дня исчерпана. Желаю удачи!
Глава шестая
Перед Голиковым сидел аккуратно подстриженный мужчина среднего роста в сером пиджаке, тщательно выглаженных брюках, как две капли воды смахивающих на своих многочисленных собратьев из отдела уцененных товаров, и светло-голубой, без претензий на оригинальность, рубашке со слегка загнутыми краями воротника. Это был старший лейтенант Сергей Рязанцев, группе которого было поручено вести наблюдение за Бариновым.