— Конечно, нет.
— Иван Трофимович, как вы считаете, убедительно звучит то, что вы мне сейчас рассказываете?
— И тем не менее, — горько усмехнулся Кормилин, — я говорю правду.
— Ну ладно, мы к этому еще вернемся. Гражданин Кормилин, почему незнакомый человек обратился именно к вам со своим сомнительным предложением?
— Понятия не имею. Поначалу меня самого занимал этот вопрос, а потом я об этом как-то и думать забыл.
— А о том, что вы просили Баринова помочь в получении паспорта Моисееву, вы тоже забыли?
Кормилин задумался. В его душе боролись противоречивые чувства.
— Вы бы сняли пальто, Иван Трофимович, — участливо сказал майор, — разговор нам предстоит долгий.
Кормилин повесил на вешалку у двери пальто и шапку, которую он до этого автоматически мял в руках. Возвратившись на место, он достал из сумки белый носовой платок, зачем-то вытер руки и небрежно скомкав платок, сунул его в боковой карман пиджака. Все это он проделал, стараясь не встречаться взглядом с Голиковым.
— Нет, не забыл, — наконец выдавил из себя Иван Трофимович, — хоть мне и стыдно теперь признаться, в прошлый раз я сказал неправду. Не хотел впутываться в совершенно не касающуюся меня историю.
— Значит, вы не отрицаете свою связь с Моисеевым? — оживился Голиков.
— Категорически отрицаю. В том-то все и дело, что я знать не знаю никакого Моисеева. А насчет паспорта я действительно обращался к Баринову — у него везде есть концы. — Кормилин обхватил руками голову. — Прямо какой-то заколдованный круг. Григорий попросил меня узнать, не может ли кто-нибудь из моих знакомых оказать содействие в этом вопросе.
«Основательно подготовился, — отметил про себя майор. — Хорошая «явка с повинной», ничего не скажешь».
— Хотя постойте! — Кормилин оторвал от лица ладони. — Григорий сам посоветовал мне обратиться именно к Баринову. Точно, так оно и было. Но откуда он мог знать…
— Эх, Иван Трофимович, — разочарованно произнес Голиков. — Я уже был склонен вам верить, а вы опять переводите стрелку на гипотетического Григория. Григорий для меня пока миф, абстракция, а вы здесь — осязаемый живой человек, подозреваемый в преступной деятельности. И судить в первую очередь будут вас.
— Да, — горестно кивнул Кормилин, — знал я, знал, что каждое мое слово будет истолковано превратно. Вы ведь еще при нашей первой встрече были предубеждены против меня.
— Не говорите глупости, — майор смял чистый лист бумаги и раздраженно бросил его в корзину. — Послушать вас, так вы бедная овечка, которую на аркане втянули в неблаговидные дела. Купил подешевле, продал подороже… А Эльякова вы не постеснялись втянуть в свои махинации? А Фельдман, Захаров и другие реализаторы? В том, что сейчас они арестованы, тоже нет вашей вины? Или вы не думали, выражаясь вашими же словами, что ласково подталкиваете их к пропасти? Нет, вас интересовала только собственная персона!
Голиков еле сдерживал себя, чтобы не повысить голос. На скулах у него проступил легкий румянец. Кормилин совершенно сник. Он как-то съежился на стуле, старался казаться незаметным. Это не ускользнуло от внимательных глаз майора.
— Ладно, — несколько успокоившись, продолжил Голиков, — в конце концов, степень вашей вины определит суд. Этот вопрос не по моей части. Я мог бы напомнить вам, что чистосердечное признание смягчает меру наказания, но это вы наверняка и без меня знаете. А пока ваш приход не свидетельствует в вашу пользу. — Майор поднял и повесил трубку зазвонившего телефона. — И вы ошибаетесь, считая, что я отношусь к вам предвзято. Но как прикажете к вам относиться, если вместо того, чтобы помочь следствию, вы пытаетесь направить его по ложному пути? Во всяком случае, у меня создается такое впечатление.
— Я хочу помочь, — неуверенно возразил Кормилин, — но ведь вы не верите ни одному моему слову.
— Ох, нелегко мне с вами, Иван Трофимович, нелегко, — нагнувшись, Голиков отключил телефон. — Ну хорошо, давайте еще раз вместе попробуем восстановить события.
— Давайте попробуем, — вяло согласился Кормилин.
— Начнем сначала. Некий Григорий предложил вам по невысокой цене партию ондатровых шкурок, которую вы, не мудрствуя лукаво, перепродали вашему карточному партнеру и, по совместительству, заведующему ателье № 3 Эльякову. Правильно?
— Да, — кивнул Кормилин. — Меня тогда еще поразило, что на шкурках стоит клеймо зверосовхоза «Прогресс», но Григорий сказал, чтобы я не брал лишнего в голову.
— Когда состоялось ваше знакомство?