Каким же облегчением было вновь оказаться в одежде! Он завернулся в одно из стеганых одеял и закружился по комнате, ища что-нибудь ещё, что могло оказаться полезным. Стены были прочными, постучав по ним, он определил, что всюду сплошной камень. Дверь крепилась петлями с внешней стороны, и изнутри не было замка, с которым он мог бы попробовать повозиться. На мгновение вновь ощутив себя пойманным в ловушку, он сел на перину, прислонился израненной спиной к холодной стенке и натянул на себя остальные одеяла.
— Я жив, — прошептал он, дрожа от боли и чувствуя себя неважно. — Он тоже жив, и мы оба вновь на твердой земле. Мы обязательно найдем друг друга.
Все, что ему следовало теперь сделать, это терпеливо дожидаться своего часа и держать себя в руках. Рано или поздно, шанс обязательно представится.
Глава 12. Подельники, Собственной Персоной
ШАРИС ИХАКОБИН БЫЛ не тем человеком, который испытывал какое-то особенное удовольствие, приучая своих рабов к дисциплине. Обычно он поручал это кому-нибудь, но юный Алек был случай особый, и он уже решил, что никому не позволит коснуться его и пальцем.
Он поднялся по ступеням на главную террасу виллы, чтобы, миновав центральный внутренний двор, встретиться с кирнари Вирессы, ожидающим его за десертным столиком возле фонтана. Улан-и-Сатхил все еще кутался в свой плащ, страдая от вечернего холода, но капюшон он теперь снял. Его белоснежные волосы в сумерках сияли.
— Довольны ли Вы нашей сделкой, Шарис? — спросил кирнари своим обычным мертвенно спокойным голосом.
— Весьма доволен, хотя жаль, что мальчик полукровка.
— Но, всё же, он — то, что Вам нужно?
— О да.
— А тот, другой?
— Я заметил, Вы избегаете называть его по имени. Ни разу не слышал, чтобы Вы сказали о нем без экивоков.
— У него нет имени. Он изгнанник, а потому я не придаю этому большого значения. Полагаю, однако, обращение с ним будет соответствующим?
— Могу заверить Вас, друг мой, что Ауренен он больше не увидит никогда.
— Да, но будет ли он страдать?
— Зная, кто его новый хозяин, я даже не сомневаюсь в этом. Теперь, что касается моей части сделки.
Он достал из камзола кожаную папку с документами и положил её перед Уланом.
— Вот бумаги об освобождении сорока двух представителей кланов Виресса и Голинил. Все они будут на вашем судне уже к рассвету.
Улан задержал руку, готовую взять папку:
— Вы обещали мне сорок четыре.
— Двое не дожили. Их останки также подготовлены, так что у Вас будет возможность вернуть их семьям. Мне действительно очень жаль, но это случилось прежде, чем я смог купить их.
— Выкупить, — поправил его Улан, — они были освобождены за выкуп. Это ваше "покупать и продавать живой товар" недопустимо, когда речь идет о нас, фейе.
— Конечно. Я просто оговорился. Те, кого я выкупил, в обеспечение своей части сделки.
— Благодарю. А что касается другой её части?
— Как только рекаро будет доведен до совершенства — если такое вообще возможно — и должным образом испытан, один образец тотчас будет выслан Вам.
Улан поднял бровь, услышав это:
— Если? Впервые слышу сомнение в Вашем голосе.
— Когда мы заключали нашу сделку, я сам ещё не видел его, и не проделал всех нужных экспериментов, — напомнил Ихакобин. — Всё что у меня было, это Ваше слово, что он имеет нужную мне кровь. К тому же мальчик — наполовину человек, и как бы ни было, эта его часть весьма сильна в нем. Мои же возможности не безграничны.
Он сделал паузу и пригубил вина.
— Скажите мне, кирнари, неужели действительно никому в Ауренене не известно об этом свойстве крови? Это кажется очень странным, принимая во внимание долгую память фейе.
— Я лично не знал ничего, пока Вы не заставили меня соприкоснуться со всем этим. И если мне ничего не было известно, вряд ли кто-то другой мог знать это, быть может, за исключением руи'ауро в Сарикали.
— Ах, да. Ваши мистические тайные священники. Действительно ли они хранители всех тайн вашего народа?
Кирнари ответил на это загадочной улыбкой:
— Есть множество историй о том, почему Хазадриель собрала своих последователей и спасалась бегством на север, хотя правды не знает никто, ну или так, если хотите, говорят руи'ауро. Но некоторые считают, что она была одарена видением башваи, духов, обитающих в Сарикали.