— Я предполагал, что ты весьма умен, однако не думал, что станешь совершать столь опрометчивые поступки, — сказал Ихакобин. — В других обстоятельствах мне, конечно, следовало бы наградить тебя за это представление. Но увы.
Стражи стиснули его покрепче, а Ихакобин с силой ударил Алека хлыстом по подошвам голых ног.
Боль была невероятной — стократ хуже того, что было в прошлый раз. От первого же удара у него перехватило дыхание, после третьего он закричал. Он не в силах был счесть удары, но когда Алек уже подумал, что сойдет от этой боли с ума, наказание прекратилось.
Стражники рывком поставили его на колени, удерживая его за волосы и руки. Алхимик отбросил хлыст, затем подошел к одному из столов и взял оттуда крошечный пузырек с воронкообразным горлышком. С его помощью он тщательно собрал слезы со щек Алека.
Алек стиснул зубы, проклиная себя за свою слабость и за то, что как последний дурак, попался в ловушку Ихакобина, показав свою ловкость. Серегил ни за что не совершил бы столь грубой ошибки.
Он держался очень прямо, пытаясь спрятать глаза, пока Ихакобин не оставил его в покое.
— Ну вот, ничто не должно пропасть даром, — пробормотал алхимик, закрывая пузырек пробкой и убирая его: — Мне вовсе не нравится приучать тебя к дисциплине. Однако я делаю это для твоей же пользы. Если бы тебе удалось сбежать и тебя бы поймали охотники за беглыми рабами, то даже я не смог бы спасти тебя от топора палача. В нашей стране существуют законы, и им следует повиноваться. Я надеюсь, наступит время, и ты ещё оценишь, насколько я был мягок с тобой. Ну а теперь, что ты должен сказать мне, Алек?
Алек чуть помолчал, чтобы совладать с дыханием, и склонил голову:
— Мне жаль, что я пытался сбежать. Спасибо, илбан, за вашу… доброту.
— Хмм. Когда-нибудь я начну наказывать тебя за твоё лицемерие, но на сегодня ты получил достаточно.
Стражи оттащили Алека обратно к наковальне и замкнули его цепь новым, ещё большим замком. По кивку Ихакобина один из них схватил левое запястье Алека и задрал его руку. Ихакобин достал шило из своего рукава и уколол палец Алека, как сделал тогда, на рынке. Он выполнил ту же самую процедуру: взял капельку крови и каким-то образом воспламенил её. На сей раз язычок огня был длинным и бледно- красного цвета.
Алхимик пробормотал что-то на своём языке, означавшее очевидно, что он доволен, затем сходил к столу возле наковальни и возвратился с маленьким свинцовым треугольником, исписанным какими-то значками, и с петелькой, за которую его можно было подвесить наподобие кулона.
— Ты должен сидеть не шевелясь, пока я буду делать это, иначе, — Ихакобин многозначительно указал на хлыст, что лежал у него под рукою, затем нагнулся и при помощи проволоки и плоскогубцев прицепил треугольник к ошейнику Алека.
Когда это было сделано, он взял высокую тонкую бутыль из ряда на ближней полке, сломал восковую печать и налил немного жидкости в серебряную чашку.
— Ты должен выпить это. Всё, до последней капли, — приказал он, протягивая её Алеку.
— Что это? — вырвалось у Алека.
Ихакобин тут же больно хлестнул его.
Алек сжал губы и опустил глаза.
— Пей, — чашка оказалась прямо под его носом. Содержимое на вид напоминало обычную воду.
— Прошу Вас, илбан, что это? — Алек приготовился к новому удару.
— Не вороти свой нос, мальчик. Это — Свинцовый Настой, и богачи платят бешеные деньги за куда меньшие дозы чем эта.
— Почему?…илбан, — добавил он торопливо, все еще колеблясь и не решаясь поверить: кому придет в голову платить за то, чтобы выпить такую ерунду, как свинец?
— Это первая ступень твоего очищения. Этот настой вытесняет из организма всю нечистую жидкость. Пей, Алек, или я снова ударю тебя.
Алхимик поднёс чашку прямо к его губам, а охранник, державший Алека за волосы, запрокинул его голову так, что было невозможно держать губы плотно сжатыми. Ихакобин влил ему немного настоя в приоткрытый рот, и он потек сквозь сжатые зубы. У жидкости был слабый металлический привкус, на языке он ощутил её маслянистую консистенцию. Алек сжал рот и попробовал уклониться.
Ихакобин снова ударил его. Потом Алека бросили на спину, и между зубов его втиснули кожаную трубку, протолкнув её до самого горла. Алхимик одной рукой зажал нос Алека, а второй стал лить жидкость через трубку. У Алека не оставалось выбора: или проглотить, или же задохнуться.
— Ну вот, и стоило ли из-за этого дожидаться очередной порки? — спросил Ихакобин.
— Нет, прошу Вас! — задыхаясь прохрипел Алек, но стражники скрутили его, и алхимик нанес ему ещё пять ударов хлыстом по голым пяткам.