Глава 7
В растерянности первый секретарь горкома пребывал недолго. Он понимал, что надо действовать. И чем быстрее он начнет действовать, тем лучше. Всем будет лучше: и ему самому, и горожанам, и, возможно, всей стране в целом. Да, именно так – всей стране! Потому что вот оно, письмо. С неслыханными требованиями. Но требования – это была еще только половина беды. Причем, по мнению секретаря, даже не самая главная половина. Не самая важная и не самая страшная. Самое важное и страшное угадывалось между строк, это первый секретарь прекрасно понимал. Не понимал он лишь того, что именно таилось между этих проклятых строк.
Секретарь вздохнул и потер виски пальцами. А потом позвонил начальнику местного отдела КГБ Голубеву Ивану Кирилловичу.
– А, Сергей Сергеевич! – приветствовал первого секретаря Голубев. – Рад слышать. У тебя ко мне какое-то дело?
Голубев Иван Кириллович, несмотря на серьезную и ответственную должность и предпенсионный возраст, слыл человеком простецким и душевным.
– Беда у меня приключилась, – вздохнул Сергей Сергеевич. – Настоящая беда. Прямо-таки нежданная и негаданная. Можно даже сказать, нестандартная. Оттого и звоню.
– Эге! – удивился Голубев. – Беда… А что такое?
– По телефону не расскажешь, – вздохнул первый секретарь. – На эту беду надо посмотреть собственными глазами.
– Да что случилось?
– Бросай все дела и приезжай ко мне. Срочно. Ты же понимаешь: понапрасну я бы тебя не вызвал.
Несмотря на разницу в возрасте, первый секретарь обращался к начальнику горотдела КГБ на «ты», и против этого Голубев по простоте своей натуры ничуть не возражал. Больше того, он и сам обращался к секретарю точно таким же образом.
– Жди, – коротко бросил начальник отдела КГБ и положил трубку.
Через полчаса Голубев был уже у первого секретаря.
– Ну, и что? – спросил он, переступив порог.
– Вот, читай. – Секретарь протянул ему письмо.
– И что это такое?
– А ты прочитай. – Секретарь усмехнулся кривой усмешкой. – Кажется, это как раз по твоей части. Ну и по моей тоже – куда деваться от правды?
Голубев внимательно взглянул на секретаря и принялся читать письмо.
– Что за дьявол! – в недоумении воскликнул он, прочитав первые строки. – Это что же, такая шутка? Или как?
– Конечно, шутка, – безрадостно ответил секретарь. – Для того я тебя и вызвал – чтобы пошутить. Читай дальше, там будет еще смешнее.
Больше Голубев не задавал никаких вопросов и не высказывал недоумения до тех пор, пока не прочитал письмо до конца. Затем уставился на первого секретаря внимательным, немигающим взглядом.
– Ну и что это такое?
– Сам видишь, письмо, – пожал плечами секретарь. – С четкими и ясными требованиями.
– И откуда у тебя эта радость?
– Принесли сегодня утром, – ответил Сергей Сергеевич.
– Кто?
– Делегация из одиннадцати человек. Все как есть старички с милыми лицами и добрыми глазами. Такими добрыми и милыми, что мне захотелось всех их обнять – пока не прочитал это письмо.
– Кто возглавлял делегацию?
– Не знаю.
– Ну кто-то же вел с тобой какие-то переговоры? Или эти милые старички галдели наперебой?
– Они большей частью молчали. Говорил лишь один…
– Вот я о нем и спрашиваю.
– Я его не знаю. Кажется, где-то и когда-то мы с ним встречались, но… Где-то и когда-то я встречался со многими – такая у меня работа.
– Ладно… – пробурчал Голубев. – Уж что-что, а это дело мы сейчас разъясним…
И он опять стал читать письмо. Не все, впрочем, целиком, а лишь ту его часть, где стояли подписи.
– Ага! – сказал Голубев. – Так-так… На первом месте значится некто Остап Луцик. Обычно тот, кто стоит на первом месте, тот и заводила. Тот, значит, и главный… Хм… Остап Луцик… Так-так… А вот мы сейчас выясним, что это за персона! Позволь-ка мне воспользоваться твоим телефончиком!
Голубев куда-то позвонил и что-то кому-то коротко приказал.
– А вот сейчас мы все узнаем! – повторил он.
Через четыре минуты телефон зазвонил, и Голубев снял трубку.
– Ага! – сказал он, выслушав в трубке чьи-то слова. – Ну, я так и знал. Все, благодарю. Будь на связи, потому что у нас, похоже, заворачиваются дюже интересные дела… Значит, так. – Голубев повернулся к секретарю. – Остап Луцик. Бандитствовал на Западной Украине, был пойман, осужден, сидел где-то поблизости, после отсидки остался в Углеграде. Работает на шахте художником-оформителем. Сейчас – пенсионер, но по-прежнему продолжает работать. Самородок-умелец, короче говоря, потому что, понятное дело, ни в каких академиях он не обучался. Обо всех прочих делегатах, сам понимаешь, я выяснить не успел. Но думаю, что и они в этом письме никак не соврали. То есть и они сами такие же фрукты, как и этот Остап Луцик. Вот такая, стало быть, получается ситуация…