– Слыхали, что творится? – Остап Луцик не вошел, а просто-таки ввалился в комнату, в которой находились все четверо его гостей. – Через полчаса они будут здесь! Ну, пускай через час… Идут нас бить и жечь! Разъярились из-за той самой делегации… Ну и чего мы этим добились? К чему все это было?
– Как так – к чему? – усмехнулся Крук. – Ты-то на этом деле выгадал больше всех других. Ты стал богаче…
Остап что-то хотел возразить, но не сказал ничего, лишь махнул рукой.
– Что собираются делать люди в поселке? – спросил Крук. – Вот какой стоит гомон – даже сквозь стены слышно… О чем они говорят?
– Решают, что делать дальше, – скривился Остап.
– И что же решили? – спросил Крук.
– Решили обороняться. – Остап скривился еще больше.
– Обороняться? – удивился Чорба. – Это как так?
– Ну как обороняются? – угрюмо произнес Остап. – С вилами и ружьями в руках… У них-то, которые идут к нам, тоже вилы и ружья. Так говорят…
Крук и Чорба переглянулись.
– А что, у жителей поселка есть ружья? – спросил Крук.
– Есть, – ответил Остап. – Как не быть? Тайга-то рядом.
– Да, но вы – люди меченые… – сказал Чорба. – Как же это советская власть позволила вам вооружиться?
– Так ведь не для войны, а для охоты, – криво усмехнулся Остап. – Советская власть – она милостивая… Вы лучше скажите, что нам делать дальше? Если уж вы сами и устроили нам проблемы…
Крук и Чорба еще раз переглянулись.
– Ну вы ведь собираетесь воевать, не так ли? – спросил Крук. – Так и воюйте. Защищайте свои дома от милостивой советской власти. Ведь это именно она натравила на вас эту толпу, не так ли?
– Скорее, это мы ее на себя натравили, а не советская власть. – Остап сжал зубы, и его лицо приобрело твердое и жестокое выражение. – Если бы не наша делегация…
– Если бы не делегация, то советская власть нашла бы другой повод, чтобы расправиться с вами! – У Крука также появилась на лице твердое и жестокое выражение. – Не сегодня, так завтра… Вы для советской власти люди меченые. А значит, враги. Вечные враги!
– Но ведь жили же… – неуверенно возразил Остап.
– Тюрьму и этот барак ты называешь жизнью? – ехидно рассмеялся Чорба. – Что, именно за такую жизнь ты и сражался в волынских лесах? Ну, тогда можешь считать себя победителем!
– Ты вот что, – сказал Крук Остапу. – Ты пока выйди. Походи, посмотри, как люди готовятся к сражению… А потом придешь и все нам расскажешь.
Остап помедлил, угрюмо усмехнулся, потоптался на месте. Ему явно не нравилось, что его гонят из собственного дома навязавшиеся на его голову гости. Но все же он никак не выразил своего несогласия, а просто вышел и тихо притворил дверь.
– Насколько я понимаю, у тебя появилась идея? – Чорба внимательно глянул на Крука.
– Может, и так, – ответил Крук.
– Ну так поделился бы. А то я не вижу никаких веселых перспектив ни для нас с тобой, ни для них. – Он кивнул в сторону Михайла и Василя.
– Тикать отсюда надо, – отозвался Василь. – А то мы здесь как в клетке. Чего нам ждать? Чтобы дверца клетки захлопнулась?
– Сейчас они явятся сюда и растерзают нас, – поддержал Василя Михайло. – Толпа – она рассуждать не любит. И не умеет. Она умеет только топтать…
Крук какое-то время молчал, опустив голову, и о чем-то размышлял. Казалось, он не обратил никакого внимания на сказанные слова. Потом поднял голову, усмехнулся и проговорил:
– Значит, вы не видите никаких перспектив во всей этой ситуации? А вот я, представьте, вижу. Более того – эта ситуация нам только на руку. Из нее можно извлечь огромную пользу для нашего дела!
Василь и Михайло глянули друг на друга, Чорба хмыкнул и пожал плечами.
– По-прежнему не понимаете? – спросил Крук. – Что ж, придется вам растолковать… Итак, с минуты на минуту сюда явится некий боевой отряд с вилами и ружьями, чтобы громить жителей поселка. Сами же жители, как вы слышали, намерены обороняться. Значит, здесь развернется сражение. Что ж, и прекрасно! Пускай оно будет! Пусть они воюют, громят, поджигают, убивают друг друга! И чем больше они подожгут, разгромят и убьют, тем лучше!
Крук умолк, прислушался, глянул в окно и продолжил:
– Эта война – назовем ее так – очень выгодна нам и тому делу, ради которого мы и прибыли в этот поселок. Потому что слухи о ней скрыть невозможно. Как бы советская власть ни старалась, а все равно – невозможно! Такое не скроешь. Значит, слухи будут ходить, шириться, обрастать новыми подробностями – даже такими, которых вовсе и не было. А тут вдобавок мы. То есть не столько мы, сколько радиостанции за рубежом. Уж они-то разрисуют эту заварушку! Только представьте: обездоленные и загнанные, так сказать, во глубину сибирских руд бывшие борцы за свободу и демократию подняли мятеж! Они борются, гибнут и, конечно, надеются на помощь всего прогрессивного человечества! А советская власть их топчет! Душит и терзает! Причем не своими руками, а натравила на борцов за свободу одураченный и обезумевший народ. Есть ли предел подлости и коварства советской власти? А если мы, при всем при этом, сделаем с десяток ответствующих снимков с поля сражения? Чорба, ведь у тебя с собой фотокамера, не правда ли?