В особняке на пирсе гремел приём в мою честь — я люблю, когда меня восхваляют, а потому смотрел на жизнь весьма оптимистично.
Наше путешествие с господином Дахху подходило к концу.
Мой чемодан был полон денег, блокнот энциклопедиста — данных, и всё намекало на то, что пора возвращаться домой. Плюс, госпожа Кадия задолжала мне торт, а я не из тех, кто забывает недоимки.
В какой-то момент к нашему столу подошли познакомиться два шолоховских мигранта, ныне — караванщики, совершающие рейды между Тилирией и Иджикаяном. Мы поговорили о жизни в столице, я отрекламировал им Дахху как восходящую литературную звезду, и, пусть он нещадно бил меня ботинком под столом, они поверили. И впечатлились. Ведь главное — обложка, и было бы странно, если б за свою долгую жизнь я не научился подбирать товарам упаковку. Это, черт возьми, первое, чему учатся в моём любимом мире. Мечтателей там жрут целиком, как птиц-овсянок, покрыв голову салфеткой, и печально, Тинави, что вы такое не попробуете — везде запрет, жалеют птичек.
Уши друга нашего Дахху пунцовели так, что светились красным сквозь шапку, но ему очевидно было приятно. И гостям — не меньше. Они даже заказали ему написать биографию одной шолоховской шишки в подарок.
Когда господин Дахху удалился, заранее издёрганный возложенной на него миссией, мы с купцами продолжили беседу. Мне было интересно: не заходят ли их караваны в Пустыню Тысячи Бед? Случайно не делают ли крюк в проклятые земли?
Конечно, делают, — признались мне, старательно мигая. Остовы Мудры, уничтоженной драконами — это ведь счастливый билет в богатство. Не всякому хватит смелости и наглости его купить, но коль купил — ты обеспечен. И дети твои. И внуки. И правнуки. Ведь немало в мире извращенцев (тут уж мои уши дали краски, признаюсь, как другу).
— В Запретных кварталах Мудры и сегодня находят артефакты со времен хранителей. Боги жили там, как простые люди, вы можете себе такое представить? — таинственно шептали купцы.
— Не могу, — сокрушался я, веселясь. — Боги? Не представляю. Вообще не представляю.
— Однажды наш коллега из Иджикаяна даже раскопал апартаменты Теннета! — сообщал мне торгаш потолще, набивая цену. — Хотелось бы вам сувенирчик от хранителя времени, а?
— Да, — честно признался я.
Если эти товарищи сейчас вынут из-под полы что-нибудь из моей старой виллы — я буду очень доволен. Бритва, папье-маше, портсигар — всему порадуюсь. Как говорил классик, мое «сердце из отвердевшего пепла не поддавалось самым сильным натискам повседневности, но уступило первому натиску ностальгии».
— Вот и нам бы хотелось… — вздохнул купец, жирно перечеркнув мои надежды. — Но все старые запасы продали, а новых теперь не видать.
— Отчего это? — я сузил глаза.
— Боги снова живут в Запретном квартале Мудры. А они не любят воров. Выпьем же за принципиальность хранителей наших! — и караванщик поднял вино для тоста.
Я в ответ расплескал бокал.
И не потому, что я нервный, Тинави, не надо на меня так ехидно смотреть. Просто сердце моё забилось, забилось страшно, как у последнего смертного, вступившего вдруг на развилку судьбы.
Верный признак того, что включилась «чуйка». К словам торговца надо было прислушаться.
— Боги вернулись? — спросил я, ослабляя галстук.
Ибо: кто вернулся-то?
Кто? Дану и зайка моя Селеста всегда были в некоей изоляции, одна слишком бойкая, другая слишком чистая. Лайонасса стала им инкубатором, а дальше — пф… Живите, как живете, лайонассовцы, а чтоб кто-то из моих сестер пошел в пустыню — странная идея, Босху и не снилась.
Остальные трое? Что ж, я верю, что из Пустошей Хаоса можно вылезти — я чую, эти живы. Но Мудра? Очень странный выбор! Рэнди бы хотел развлечься; Карл, думаю, не обделил бы нас визитом; Авена тоже — ищет пограничный контроль даже там, где понятия такого не существует, она бы точно сначала Прыгнула ко мне, поставить воображаемый штамп в воображаемый паспорт; тяжела она, их доля — любителей всё делать правильно.
— Ну… Как сказать. Не знаю, наши это боги или нет… — крякнул купец после долгого раздумья (сама возможность такой мыслительной активности у этого хомо потребителиса меня удивила). — Может, пришло время новых богов?.. Но это правда, мамой клянусь: в Мудре поселилась сила, что за пояс заткнёт любого смертного.
— Плакали наши денежки!… — согласился второй купец.
— А поведайте, друзья, подробнее, — попросил я.
Одновременно я заказал у официанта блюдо крабов и максимально дорогие напитки, поэтому языки моих знакомцев, и без того длинные, вывалились теперь на добрую морскую милю.