— Лис, давайте просто вытрем Полыни кровь? Зачем убивать мумию?! — возмутилась я, пока вышеозначенная восторженно крутилась вокруг своей оси — любовалась…
— Шувгей, почуяв жертву единожды, уже не отцепится! Более того, эти смерчи запоминают облик своей цели, без обманк-ки нам не обойтись! — возразил принц. — Поэтому… Вам ясен план действий?!
Никто не привык к тому, что капризный и нежный Лис, всегда витающий в художественных облаках, умеет быстро придумывать планы действий. И играет в главного. Для ребят неожиданно-выросший в Ищущем хребет (да еще и колючий!) стал большим сюрпризом.
— Хороший план! — наконец, согласилась Андрис, с опаской косясь на бледного Полынь — сквозь окуляр, в упор, что выглядело фантасмагорично.
— Давайте воплощать скорее! — присоединилась Кадия, не открывая глаз, — Пока наш реальный Внемлющий не помер!
Ловчий же смотрел только на своего свеженького двойника. Тот с обожанием держал его под локоть — внешность сменилась, а привычки мумии, напоминающие о домашнем питомце, остались. И неважно, что мумия — технически — уже мертва не первый век.
Это была наша мумия, прах побери.
Загадочная, спящая на хозяйской кровати, тупая как пень и очень верная.
— Я потерплю, — наконец, сказал Полынь, игнорируя очередную струйку крови, текущую уже не только из ноздрей, но и с уголка его рта. — Оставим план на крайний случай.
Куратор развернулся, цапнул меня за руку и с упорством подстреленного носорога попёр дальше. Шатающийся, но не сломленный. По левому боку от нас бесновался шувгей. Не успели мы — кто-то с выдохами облегчениями, кто-то — сопением ярости, вновь выстроиться в слепую шеренгу, как мумия взяла инициативу в свои руки.
Она, под личиной Полыни, подпрыгнула к реальному Ловчему и вдруг кулаком ударила по шлему-пузырю. Я думаю, дома это не привело бы ровным счетом ни к какому эффекту, но здесь, вдали от магического кургана, защита Внемлющего треснула, как яичная скорлупа.
И тотчас шувгей ликующе взвыл. Смерч выгнулся предвосхищающей дугой — вкуснятина! — и, с рёвом развернувшись, вспахал чернично-алую во тьме урагана пустыню, сдирая с неё песок — слой за слоем, подкидывая его в восторге, как конфетти.
Лиссай же заткнул волшебную палочку за ремень, подпрыгнул к Полыни и стал рукавом кофты вытирать тому лицо от крови — как моську несмышленому малышу.
— Прин-ц-ц-ц-ц! — никогда раньше я не слышала, чтобы люди умудрялись «шипеть» букву «ц». Но Внемлющий тем и славится, что бьет рекорды. Это, можно сказать, его хобби.
И мумия, конечно, не осталась в стороне: ошивалась там же, хватая Ловчего за руки, не давая ему залепить ой-какую-непочтительную пощечину Его Высочеству, а затем — жадно вырывая у рыжего снятое тем белоснежное худи в красных подтёках и натягивая через голову.
— Молодчага! Тебе туда! — Кадия безжалостно указала мумии в обратном направлении от нас.
Иджикаянский мертвец, пахнущим железом, что-то нежно просипел на прощание Ловчему — и мумия стремительно рванула прочь.
— Хей! — растерянно крикнула я вслед, потому что орать "спасибо" было идиотски, "прощай" — драматично, а молчать — невозможно… Мумия лишь типичным жестом Полыни махнула в ответ, не оборачиваясь: «Бывайте».
Искрящаяся воронка шувгея сузилась и вытянулась вверх — будто воздух предвкушающе всосала, разжигая аппетит перед обедом, — и медленно, ввинчиваясь в самое сердце материка, никуда не торопясь, поползла в сторону жертвы…
Та поднажала, куда более шустрая, чем живой человек. Шувгей, истекая слюной, полз за ней. Полынь грязно, непривычно для себя выругался, и, метнув в принца взгляд, мигом заволоченный песком (и слава небу, — иначе сжёг бы), развернулся на восток.
Туда, куда мы и направлялись. За пределы бури, где нас ждала грандиозная — с три Шолоха размером — мёртвая Мудра.
Теперь первой в наших рядах бежала Андрис, обнаружившая, что, несмотря на дикое увеличение, она все-таки может ориентироваться, глядя через окуляр. Мы похватались друг за дружку, крепко зажмурившись, и возобновили путь. Я встала последней.
К любой боли однажды привыкаешь.
Так и я — после нескольких часов в пустыне — уже смирилась с тем, что мои глазные яблоки обернулись консервами для песка. Не отпуская Кадию, бежавшую передо мной, я то и дело воровато оборачивалась…
Сначала обманутый шувгей ревел, удаляясь, охотясь за нашей подругой, и был чёрен, как смола. Потом он замер на месте, и в рёве ветра мне послышались ликующие, чавкающие ноты, а краски смерча насытились удовлетворенным оранжевым цветом. На третий мой оборот смертельная воронка уже вновь почернела и продолжила свой путь по изначальной траектории, выбранной ей и её сестрами, — в сторону Дамбы Полумесяца, всё дальше и дальше от нас.