— Вряд ли. — Сайленс подняла свой дорожный мешок. — Повезло, что он нас не убил. Пойдем.
Они углубились в чащу. Уильям-Энн шагала рядом, ступая осторожно, как подобает в Лесу.
— Тебе пора вернуться на постоялый двор, Уильям-Энн.
— А ты куда?
— Верну то, что нам причитается.
Проклятье, она ведь Форскаут. Ни один чванный городской не смеет красть у нее.
— Хочешь перехватить их у белой просеки? Но что будешь делать? Их слишком много, матушка.
— Что-нибудь придумаю.
Труп Честертона означал свободу — жизнь — для ее дочерей. Она не позволит ему ускользнуть, как дыму сквозь пальцы. Вокруг них сомкнулась тьма. Тени, совсем недавно готовые их иссушить, теперь уступали дорогу, совершенно равнодушные к людям из плоти и крови.
«Думай, Сайленс. Здесь явно что-то не так». Как они обнаружили лагерь? По свету? По их с Уильям-Энн голосам? Они сказали, что гонялись за Честертоном не один месяц. Разве до нее не дошли бы слухи об этом? Эти городские выглядели слишком свежо для тех, кто уже несколько месяцев преследует убийц по Лесу.
Напрашивался нежеланный вывод. Лишь один человек знал, что сегодня она охотится, и видел, как она готовится. Лишь у одного человека есть причины украсть у нее вознаграждение.
«Теополис, надеюсь, я ошибаюсь, — подумала Сайленс. — Потому что если за этим стоишь ты…»
Вместе с Уильям-Энн она продиралась через самую чащу, где полог из ненасытной листвы поглощал весь свет и на земле ничего не росло. Тени патрулировали эти лесные коридоры, как слепые часовые. Ред и его люди — жители фортов и будут держаться дорог. В этом ее преимущество.
Лес поселенцу такой же друг, как знакомое ущелье, которое не становится менее опасным. Но Сайленс — опытный моряк в этих водах и умеет использовать их ветра себе на пользу лучше любого обитателя фортов. Возможно, пришло время устроить бурю.
Белой просекой поселенцы называли часть дороги, по обеим сторонам от которой раскинулись грибные поляны. Добираться туда пришлось около часа, и к концу пути Сайленс ощутила все последствия бессонной ночи. Не обращая внимания на усталость, она брела через грибную поляну. Свет зеленой пасты придавал деревьям и бороздам в земле болезненный оттенок.
Дорога делала крюк по лесу и возвращалась к этому месту. Если Ред направляется в Ластпорт или любой из соседних фортов, то проедет здесь.
— Иди дальше, — сказала Сайленс Уильям-Энн. — До постоялого двора всего час пути. Присмотри там.
— Я не оставлю тебя, матушка.
— Ты обещала слушаться. Хочешь нарушить свое слово?
— А ты обещала, что позволишь помочь. Нарушаешь свое?
— Ты мне больше не понадобишься, — ответила Сайленс. — И это опасно.
— Что ты задумала?
Сайленс опустилась на колени у дороги и вытащила из мешка бочонок с порохом. Уильям-Энн побелела, как грибы вокруг.
— Матушка!
Сайленс развернула бабкино огниво. Неизвестно, работает ли оно. Она никогда не решалась сжать два металлических рожка, похожих на клещи. Посыпятся искры, и пружина у основания разведет рожки в исходное положение.
Сайленс подняла голову и пугнула дочь огнивом. Уильям-Энн отступила на шаг и глянула по сторонам на теней.
— Неужели все так плохо? — прошептала девушка. — Я имею в виду для нас?
Сайленс кивнула.
— Ну и ладно.
Глупышка. Хорошо, Сайленс не станет ее прогонять. Честно говоря, помощь не помешает. Она собиралась забрать труп Честертона. Трупы тяжелые, а отрезать только голову точно не получится. Не в Лесу, когда вокруг столько теней.
Порывшись в мешке, Сайленс вытащила аптечку, привязанную к паре дощечек, которые можно было использовать в качестве накладной шины. Привязать дощечки по бокам огнива не составило труда. С помощью ручной лопатки она выкопала в мягком грунте дороги неглубокую ямку как раз под размер бочонка с порохом.
Сайленс откупорила бочонок и положила его в ямку. Потом пропитала носовой платок в ламповом масле, сунула один конец в бочонок, другой пристроила рядом с огнивом и дощечками. Когда она засыпала всю конструкцию листьями, получилась примитивная ловушка. Если кто-нибудь наступит на верхнюю дощечку, то прижмет ее к нижней и высечет искру, которая подожжет платок. По крайней мере, на это расчет.
Самой поджигать порох нельзя. Тени явятся в первую очередь за тем, кто развел огонь.
— А если они на нее не наступят? — спросила Уильям-Энн.
— Тогда мы переставим ее в другое место на дороге и попробуем еще раз, — ответила Сайленс.
— Ты же понимаешь, что может пролиться кровь.
Сайленс не ответила. Если ловушка сработает, тени не поймут, что виновата Сайленс. Сперва они нападут на того, кто высек искру. Но если прольется кровь, они придут в ярость. Тогда неважно, кто начал. Опасность будет угрожать всем.