Они тщательно подготовились к путешествию. Путь туда был не близкий, хотя не представлял для старухи никакой сложности, дойти до свалки она могла с закрытыми глазами. Не считая пары наглых лезгионов, которых пришлось отгонять факелами, путь у парочки прошел без особых приключений и проблем. Несколько раз тишину нарушали крики каких-то существ, но старуха не обращала на них никакого внимания. Перворожденный по пути не переставал удивляться масштабам этих катакомб. «Должно быть, и сам Замок Асмаунт немаленький, раз у него такое большое подземелье», – думал он. И вот наконец перед глазами предстало потрясающее зрелище. Огромная комната с выползающей куда-то в никуда черной дырой тоннеля, полностью заполненная мусором с верхних этажей Замка. Когда из тоннеля в кучу падал предмет, по комнате проносилось гулкое эхо. Гисменит настороженно остановилась, приказав мальчику замереть. В ее глазах читалась тревога и страх.
– Что-то здесь не так, – пробормотала она, оглядывая комнату.
Мальчик вопросительно посмотрел на нее.
– Здесь обычно всегда кишат тучи лезгионов в поисках остатков пищи с нижней кухни.
И тут ее взгляд остановился на чем-то. Она сильно побледнела, голос задрожал:
– Это, – она постаралась успокоиться, сделав несколько глубоких вдохов, – это не мог сотворить кто-то из здешних обитателей.
Свет упал на страшную картину, представшую перед глазами Юного Рери. Вокруг, куда ни падал взгляд, везде лежали обезглавленные тела лезгионов. Сами же головы были составлены в жуткое подобие статуи, которая под языками пламени факела, казалось, оживала и металась по всей свалке.
– Чей же разум мог сотворить такое? – прошептала старуха Гисменит. – Все в этом мире делается ради чего-то. Но в этом нет никакого смысла. Это сделано забавы ради, – ее костлявые руки сжали палку. Она готова была защищать свою жизнь и жизнь Перворожденного до последнего вздоха.
Обратный путь они проделали в полной тишине. Старуха шла, постоянно останавливаясь и прислушиваясь к звукам катакомб. Казалось, что все вокруг замерло. Только журчание Воды Первоздания напоминало о том, где они находятся. Старуха, нахмурившись, опустила факел к зеркальной поверхности. Та, вместо привычно темного на этот раз была окрашена в красный цвет. В ту же минуту они поняли причину этого необычного явления. По течению навстречу путникам медленно плыл вскрытым брюхом кверху древний низглот. Его глаза остекленели. Было понятно, что мертв он уже давно. И умер он отнюдь не от естественных причин.
– Что здесь происходит? – прошипела старуха Гисменит. – Кто посмел?
Она закрыла костлявой рукой глаза Юного Рери, отвернув его взгляд от представшей картины.
– Пойдем отсюда, мальчик. Тебе незачем на это смотреть. Низглоту мы уже ничем не можем помочь.
На ее ладонь упало несколько капель слез Перворожденного. Этот мир рушился у нее на глазах, но она должна во что бы то ни стало сохранить жизнь мальчика, даже если придется ради этого пожертвовать своей.
Глава 5
– Что-то здесь не так, – сказала настороженно Гисменит, когда они вернулись с Юным Рери к себе домой.
Все в доме было на своем месте. Все, кроме одного. Пропала коробка испытания болью. А на столе лежала бумажка, на которой было написано красивым и ровным почерком несколько слов. Гисменит взяла листок бумаги и скрипучим голосом по буквам зачитала вслух содержимое: «Я дышу, значит, я существую. Но в то же самое время, как я выдыхаю, часть меня растворяется в этом мире. А я этого не хочу. Я собираюсь жить вечно. Я желаю, чтобы этот мир растворился во мне, а не я в нем. Старуха, ведь ты смертельно больна. Так почему до сих пор продолжаешь страдать, почему не прекратишь все это?» На бумаге виднелось несколько капель. Старуха, поморщившись, лизнула.
– Соль, – сказала она.
– О чем он хотел сказать, когда написал о том, что ты смертельно больна? – с удивлением и беспокойством в голосе спросил мальчик.
Старуха Гисменит отвела свой взгляд:
– Ни о чём, не обращай внимания. Я здоровее, чем кто бы то ни было, и проживу еще не одну сотню циклов!
Она обняла Юного Рери и о чем-то надолго задумалась. Потом старуха взяла мальчика за руку, присела и сказала дрожащим голосом:
– Десять циклов я ждала твоего рождения. И теперь могу с уверенностью сказать, что ты мое дитя, хоть и не рожден из моего чрева. Я была создана для того, чтобы в момент твоего рождения не дать тебе сгинуть в Воде Первоздания. Запомни навсегда, Перворожденный, другой судьбы я себе и не пожелала бы. Все, что я делала в этой жизни, я делала правильно, не сходя со своего предначертанного пути. И ты иди по своему пути, никуда не сворачивай, как бы ни было страшно. И ни о чем не жалей. Этот мир не поддается какой-то логике, и в то же самое время его можно понять, найдя нужный подход к вещам, с которыми тебе предстоит еще столкнуться. Он дикий и необузданный, как свирепый ратмиир, и в то же время нежный и ласковый, как ларесмерия. Помни все, чему я тебя научила, только так ты сможешь порадовать свою названную мать.