Она еще раз обняла мальчика, прижав к себе. Перворожденный почувствовал, как та вся дрожит. Он отстранился и посмотрел в ее голубые и бездонные глаза. В них читалась любовь к нему и бесконечное сожаление о том, что она не может передать ему все эти материнские чувства, которые испытывает к нему. Мальчик поцеловал ее в лоб:
– Я никогда тебя не брошу, – сказал он. – И навсегда останусь с тобой.
Старуха улыбнулась.
– К сожалению, есть вещи, которые нам неподвластны, – с горестью сказала Гисменит. – А теперь иди, поспи, дитя. Утром нас ждут дела. Многое тебе еще нужно показать и многому научить.
Мальчик направился к себе в постель, где он, по своей привычке, свернулся клубком и забылся в крепком и долгом сне.
Перворожденный нырнул в прохладные Воды Первоздания. Внизу, под ним, образовав огромную люминесцентную массу, копошилось бесконечное количество особей низглотов, показывая невидимым зрителям некое подобие танца. Рери проплыл до самого дна, пытаясь рассмотреть поближе эту живую реку из блестящих тел. Низглоты, не обращая никакого внимания на мальчика, продолжали свой странный танец. Один из них отделился от общей массы. Его тело начало переливаться красноватым светом. Неожиданно все как один замерли, обратив свои взоры на того единственного низглота, который продолжал все сильнее и сильнее светиться красным пульсирующим светом. Вся стая начала двигаться в едином ритме, покачиваясь из стороны в сторону. Их хвосты били по каменистому дну, распространяя под водой низкие ритмичные звуки. Гул все нарастал, а отделившийся низглот, корчась в диком ритме под эти звуки, приобрел почти ярко-лиловый цвет. И вот, когда казалось, что ритм уже сливается в одну безумную какофонию, произошла трансформация, и перед стаей во всей своей красе предстала новая Королева. Из лилового продолговатого тела теперь показалось два перепончатых крыла, которые сначала с нерешительностью, а потом все с нарастающим темпом начали помогать ей передвигаться в толще Воды Первоздания. Королева, раскрыв полную зубов пасть, с визгом направилась в сторону мальчика. Проплывая мимо, она мигнула своим лиловым глазом и поплыла дальше, ведя за собой бесконечную люминесцентную массу, оставив Перворожденного еще долго зачарованно наблюдать за представшей перед его глазами картиной.
Мальчик подождал, пока стая низглотов со своей Королевой не скрылась из виду, и принял решение плыть дальше. Перед ним открывались все новые зарисовки из жизни подводных обитателей Воды Первоздания. Стая гарист выслеживала очередную жертву, прячась в черных расщелинах скал. Заприметив проплывающего мимо риката, который был раз в пять больше каждой из них, они собрались в один живой клубок и бросились атаковать жертву. Несмотря на свой размер, было понятно, что против рассвирепевших гарист у риката нет ни единого шанса на выживание. Внизу, у самого основания скал, показалось большое плоское черное шипастое тело паспиастру. Она медленно передвигалась по дну, а на ее спине время от времени открывалась большая пасть, которая всасывала в себя всю воду, фильтровала и после выплевывала наружу.
Одни ни на что не похожие подводные ландшафты сменялись другими, пока взгляд Рери не упал на то, что вызвало у него одновременно ужас и восхищение. Целое кладбище затонувших кораблей, которое покрывало все дно. «Что за ужасное событие произошло здесь?» – подумал мальчик. На кораблях еще виднелись полуразложившиеся тела их обитателей. Теперь они нашли себе здесь навеки свое безмолвное пристанище. Эта картина настолько заворожила, что Перворожденный прекратил движение вперед, начав медленно погружаться, притягиваемый кладбищем, словно магнитом. На миг даже показалось, что в трюме одного из кораблей зажегся, а потом погас свет. Одно из обезображенных тел медленно проплыло мимо, задев его лицо. Это вывело Юного Рери из оцепенения, и он изо всех сил поплыл прочь, пытаясь поскорее убраться из этого жуткого места, пока оно не забрало, сделав частью себя. Убегая, он и не заметил в этой гонке, что стал уходить все дальше и дальше в темные глубины Воды Первоздания.