Я опустилась рядом с ним на колени.
— Ну и что же? Довольны вы тем, что сделали? — Мой дрожащий голос меня удивил. С чего бы ему дрожать?
Он улыбнулся, ненависть из его серых глаз только что не выплескивалась на пол.
— Да. Жаль только, не все удалось. Но за мать я отомстил. И даже если отец выживет на руинах того, что осталось от его Империи, все равно остатки разобьются, как стекло. Мэлгун отправляется домой, в Гвинед. Но он вернется. Север охвачен войной. Думнония опустошена. Неважно, кому достанутся пурпурные тряпки, итог один: запустение и разорение. Подумайте-ка об этом, благородная леди. Да, и передайте отцу: пусть скажет своим бардам, чтобы пели обо мне, когда будут праздновать победу. Нет, лучше брату скажите. У него лучше получится.
— Ваш брат мертв, — зло сказала я. — Он скончался здесь, в Инис Витрин, четыре… нет, пять дней назад.
Глаза Медро расширились. Ненависть во взгляде сменилась недоумением.
— Гвальхмаи? Мертвый?
— Он умер от раны, полученной от сэра Бедивера. Из-за того, что пренебрег этой раной. Он не хотел жить после гибели сына. Мне показалось, или нет, что вы улыбались, когда рассказывали ему об этом?
Мордред продолжал смотреть на меня, а мне очень хотелось ударить его, пока он валяется тут, передо мной, беспомощный. Но я вспомнила слова Гавейна, и спрятала руки за спину. Пришлось побороться с собой, прежде чем я смогла вымолвить:
— Его последние слова перед смертью: «Передайте моему брату, если получится, что я люблю его.
Мордред отвернулся. Его правая рука сжалась в кулак, и он несколько раз сильно ударил по земле.
— Нет, — со всхлипом произнес он. — Нет, только не он, och, mo brathair… [brathair — брат (ирл.)]
Я никогда не слышала, чтобы он говорил на родном языке, и посмотрела на него с изумлением. Он снова изо всех сил саданул кулаком о землю, в горле у него заклокотало от гнева, и он попытался приподняться. Теперь я видела, что вся спина у него в крови. Он даже попробовал встать на колени, но не удержался и упал лицом вниз. Плечи его тряслись. Мордред рыдал. Подбежала служанка.
— Он бредит? — спросила она шепотом. — Я могу помочь связать его.
— Нет необходимости, — ответила я. Честно говоря, никак не ожидала, что под его ненавистью и всеми многочисленными масками Мордред может кого-то любить. Но я не ошиблась, именно любовь и боль были в его взгляде, когда он услышал от меня последние слова Гавейна. Мордред с трудом повернулся, посмотрел на меня, силясь что-то сказать, но изо рта у него хлынула кровь. Видно, его попытка встать разбередила рану. Он сильно вздрогнул, закашлялся и замер. Я посидела еще некоторое время, а потом коснулась шеи под челюстью. Сердце не билось. Сын Артура, его единственный сын, умер. Я отняла руку и посмотрел на служанку.
— Это был Мордред ап Лот, предводитель наших врагов, — пояснила я ей. — Можете вынести его и положить снаружи у южной стены. Здесь мало места. Оно нужнее живым.
Глаза девушки расширились, она закивала, глядя на труп, тихий и окровавленный. Свет факела бросал блики на его светлые волосы. Я посмотрела на свои руки — они были в крови. Это кровь Мордреда или чья-то еще? Не знаю. А мне нужно продолжать мой список, а еще нужно найти свежих лошадей.
Около полуночи меня нашел Куалл, управитель Сандде. К тому времени мы уже с ног сбились, подыскивая место для всё новых раненых. Их нужно было где-то устроить, и обогреть, накормить и напоить. Подводы у нас кончились. Если на поле боя еще оставались раненые, они все равно умрут до утра. Замерзнут. Стало уже известно, что Мэлгун Гвинедский ушел со своим отрядом и остатками ополчения, остальных врагов рассеял Артур. Но от него по-прежнему не было никаких известий.
— Благородная леди, — сказал Куалл, пока я пыталась выяснить, как зовут очередного пострадавшего, — лорд Сандде вернулся. Он умоляет вас прийти и поговорить с ним.
— Сандде? — спросила я, распрямляя ноющую спину и откидывая назад волосы. — Что с моим мужем?
— Я не знаю. — Управляющий покачал головой:
Я закрыла книгу, в которой вела список, и последовала за Куаллом вверх по холму. Я очень устала, и внутри, и снаружи. Все представлялось далеким и неважным, и я в том числе.
Все покои Сандде занимали раненые, и лорд Инис Витрин спал в Зале со своими людьми. Когда я намеревалась войти в Зал, Куалл, соблюдая совершенно неуместные сейчас приличия, попросил меня подождать, отправился в Зал и вернулся с хозяином.
Сандде снял кольчугу. На нем оставался рваный и окровавленный плащ поверх туники. Сапоги он тоже снял, и теперь переминался с ноги на ногу, поскольку пол в Зале был холодный. На лице хозяина Инис Витрин застыло такое же ошеломленное выражение, которое я видела сегодня бесчисленное число раз у всех, возвращавшихся в крепость. Лорд Сандде попытался улыбнуться и взять меня за руку. Не удалось ни то, ни другое. У него просто не осталось сил. За стенами Зала шел снег, крупные мокрые снежинки таяли в соломе, пробивались сквозь щели и шипели, попадая на факела.