Выбрать главу

2
2 октября 1849

Осень расцветала в своем холодном погибающем величии, в туманном и темном октябрьском дне, и ледяной воздух сгущался в облака розоватого тумана, поглощая свет, растворяя в себе любое тепло. Город казался спящим в мертвой тишине, и лишь только капли дождя едва шелестели, разбиваясь вдребезги о землю, сплошь покрытую багрово-золотым ковром, отражающим слабый свет от глянцевой своей поверхности, и поглощающим стелющийся туман.

Дориан, укрывшись от дождя под зонтом, дописывал свою картину. Пальцы его посинели от холода и онемели так, что он едва держал в руках кисть. Холод совершенно лишал его сил, и в какой-то момент он понял, что более не выдержит ни минуты.

- Боги… - прошептал он, кутаясь в пальто. – Это невыносимо! - он вздохнул и огляделся, растирая ладони. Кончики пальцев отчаянно болели, наливаясь кровью, и ему пришлось натянуть на руки перчатки.

Едва почувствовав приближение сумерек, холод ужесточился и, бросая в лицо художника ледяные иглы дождя, проник под его одежду, даже под его кожу, остужая кровь. Дрожь парализовала тело Дориана, и вместе с ней пришло бессильное ощущение того, что за ним наблюдают.

Дориан огляделся в попытках определить, что за силуэты вдалеке скрывает от него туман. И каждая темная точка виделась ему человеком, и в перемещающихся клубах тумана сложно было понять, остается ли эта точка неподвижной или шевелится, подавая признаки жизни.

Он напрягал зрение как только мог, но едва ли это ему помогало, так что, бросив бесполезные поиски призрачного преследователя, Дориан опустился на скамейку, дрожащими руками собирая свои вещи.

Краски осени меркли в преддверии сумерек; багрово-грязным светом мелькал западный угол графитного неба. Было тихо. Так тихо, что казалось, Дориан слышит, как кружат в воздухе его мысли и как кровь течет в его венах - от сердца до кончиков пальцев; так тихо, что моросящий дождь превратился в шепот призраков, беспокойно рассевшихся по черным ветвям. Он ощущал их присутствие среди этой мертвенной тишины, которая, как казалась ему, освещала сырой воздух то фиолетово-алыми, то зеленовато-голубыми лучами, порой и вовсе наполняя мерцающей полутьмой.

Дориан боялся пошевелиться. Он опасался потревожить тишину своим присутствием, даже звуком биения сердца или неосторожным выдохом. Пустота аллеи казалась ему священной. Он завороженно глядел на горько-тоскливую картину смерти некогда цветущей природы и думал, что, наверняка, любая красота прекраснее всего тогда, когда она застывает на пороге гибели.

Он собрал свои вещи и готов был тронуться с места, как в клубах тумана неподалеку обозначился живой силуэт. Он приближался, ступая неслышно, но едва ощутимая резкость в его движениях настораживала, отдавая тревожной болью в виски. Дориан поднялся на ноги, сделал шаг навстречу и замер, различая женский силуэт в легком платье. Дрожь прошла вдоль его позвоночника, и он замер на месте. Не страх парализовал его в тот миг, но легкий толчок в самое сердце, прошедший между его ребер и отозвавшийся в голове. Он замер, различая мягко очерченный профиль на расстоянии вытянутой руки, и обнаженные плечи, острую ключицу, обтянутую смуглой кожей, и светлые пятна рук, едва мерцающие на фоне темного облачения. Он видел глаза этого обернутого в плоть призрака, их непроницаемую темно-янтарную глубину, губы, приобретшие сиреневатый оттенок, даже нити голубых вен, дрожащие под тонкой кожей, скидывая с себя капли дождя.

Происходящее напоминало сон, в котором Дориан не властен был над собственным телом. В бессилии протягивая руки к девушке, он ощущал влечение к ее холодной и пустой смертельной красоте. Дождавшись, пока силуэт ее исчезнет в тумане и сбросив свое оцепенение, он пошел за нею следом, чуть слышно ступая меж багровых пятен листьев. Но едва ли мысли его касались этого обреченного на смерть призрака. Без малейшего сожаления он мог бы наблюдать за ее мучениями, чтобы только впитать в себя предсмертную агонию ее оболочки и перенести ее на окровавленный холст. Он забыл бы цвет ее глаз, едва попрощавшись с ее нежным образом, приобретшим особую притягательность на пороге смерти.

И иная боль отозвалась в его голове пугающим видением. Он обернулся, чтобы убедиться в его нереальности, но каждая частица его крови ощущала присутствие этого существа, этого демона, рождающего в сердце безотчетный страх.