Он очень красиво ухаживал. Постоянно присылал роскошные букеты цветов, водил в театр и оперу на самые противоречивые, но такие любимые искушенной публикой представления. Я уж молчу про дорогие рестораны и модные клубы. Он мог заехать за мной вечером в пятницу и увезти в Висконсин, чтобы проснуться утром субботы в милом семейном отеле на массивной резной кровати из обработанного дуба с мягкими стеганными одеялами и горой симпатичных подушек, позавтракать вкуснейшим кофе и теплым яблочным пирогом с шариком ванильного мороженного, а затем отправиться вдвоем кормить оленей в местном заповеднике, собирать пестрые листья клена и опавшие ярко-красные яблоки, или весь день провести в постели, наслаждаясь обществом друг друга, а вечером воскресенья вернуться в Нью-Йорк с пакетом сувениров для жадных одногруппниц.
Я помню, как однажды рассказала ему о том, что в детстве мои родители устраивали для меня пикники в центральном парке Бруклина. На следующий день он отвез меня в Центральный парк, привел на небольшую уединенную поляну, где я обнаружила мягкий плед и корзину со всевозможными припасами. Мы пили жутко дорогое шампанское из пластиковых стаканчиков, заедая его клубникой, и просто целовались.
Он никогда не нарушал моих границ, ничего не требовал взамен, но продолжал отдавать и отдавать. Если бы я знала, какую цену мне придется заплатить за эти ухаживания, я бы уже давно бежала к Канадской границе, сверкая пятками и не оглядываясь.
Да мы даже не ссорились никогда. Он умел ловко обходить любые потенциально скользкие темы. Даже если назревал конфликт, и раздражение готово было выплеснуться наружу, он просто исчезал на время. Сначала я жутко злилась, потом поняла, что таким образом он пытался дать нам обоим время остыть и прийти в себя. Чаще всего после таких пауз мы продолжали наше общение без каких-либо выяснений отношений. Он казался мне таким умным и здравомыслящим. Я никогда не задавала вопросов.
И, по сути, я не знала его. Я не знала своего принца. Не знала, чем он живет, чем зарабатывает себе на жизнь, где родился и кем были его родители. Чаще всего это он слушал меня и мои жалобы на окружающий мир. Я делилась с ним своими мечтами, страхами, надеждами, радостями и переживаниями. И слишком поздно осознала свою привязанность к нему. Однажды я попробовала выяснить у него подробности его жизни, но он лишь усмехнулся и каким-то непостижимым образом ушел от ответа. И я до сих пор не могу понять, как так получилось, что меня устраивало такое положение дел.
Мы встречались около двух лет, когда он наконец сделал мне предложение. Это было внезапно и безумно романтично. Прислал мне сообщение, что хочет встретиться вечером на «нашей» поляне в Центральном парке. Когда я приехала к центральному входу и пока добиралась до места, каждый встречный прохожий преподносил мне по ярко-алой розе. Таким образом, когда я наконец появилась на поляне, в моих руках был огромный и тяжелый букет. Он уже был там, вокруг на траве расстилался ковер из лепестков все тех же ярко-алых роз. В отдалении играла живая музыка, какая-то классическая мелодия. Все было, как во сне, и я очень смутно помню, как он опустился на одно колено, доставая из кармана бархатную коробочку. Конечно же я ответила согласием, ведь тогда я была безумно влюблена.
Я никогда не мечтала о свадьбе, поэтому подготовка к этому событию стала для меня настоящим адом. Стефани помогала мне, как могла. Но все равно это дерьмо сумело вытрясти из меня всю душу, так что за месяц до торжества, я уже ничего не хотела.
Казалось бы, гостей было не так много, и все со стороны жениха. С моей стороны были лишь пара-тройка подруг во главе с Майерс. Я отправила приглашение на свадьбу матери, особо ни на что не надеясь, как будто просто ставя ее в известность. И она сделала мне самый лучший подарок, о котором я даже и мечтать не могла. Она не приехала. И даже не ответила на приглашение. Таким образом, из моей жизни исчезло все, что каким-то образом связывало меня с Балтимором.
В день торжества я волновалась безумно, но все прошло на высшем уровне. Мы поженились в небольшой церкви неподалеку от моего университета. Я помню, что рядом был красивый и ухоженный сквер, и еще во время подготовки к свадьбе у меня появилась безумная идея, что после церемонии мы могли бы распить шампанское прямо в этом сквере и сделать красивые фотографии. Жених был не против. Эти снимки получились невероятно красивыми и живыми, поэтому заняли свое почетное место в рамках над камином в нашем общем доме. Кажется, они до сих пор должны быть там…
Свадьба казалась мне каким-то рубежом, после которого я с головой погружусь в красивую сказку о любви на пару со своим принцем. До сих пор я четко помню момент, когда священник просил его повторять за ним слова свадебной клятвы, но он немного поменял слова и сказал, глядя мне прямо в глаза: «Ты — моя, Сара! Пока смерть не разлучит нас». Тогда мне показалось это безумно романтичным, но сейчас я порой просыпаюсь в холодном поту посреди ночи, если мне снова снится этот момент. В моих снах его глаза всегда горят диким огнем, но этот огонь не греет, он сжигает заживо, обугливая кости и превращая в пепел все то немногое, что мне дорого.
Если бы я только знала, к чему приведет меня моя жизнь. Если бы я только знала, в какой «сказке» мне придется оказаться. Той самой страшной сказке, как со страниц первых изданий безумных братьев Гримм, ей Богу! Я бы ни за что не согласилась стать его женой. Ни за что не налила ему тот чертов бокал виски, когда он впервые оказался на пороге бара. Ни за что бы не вышла в тот день на работу, да лучше бы я вообще не устраивалась работать в это чертово место.
Если бы я только знала…
========== Часть 3. Кто такой этот ваш Майкл Тёрнер? ==========
Комментарий к Часть 3. Кто такой этот ваш Майкл Тёрнер?
Запоздалые образы
Адель:https://pin.it/7wVuUgf
Вишня:https://pin.it/4ZMkkEA
И, да! Настя и Наташа: ladies, contain your orgasms!😏
Kelsea Ballerini — Hole in the bottle (атмосфера бара)
Randy Houser — Boots on (тема Майкла в моей голове)
Ледяная вода острыми иголками протыкала кожу, выбивая остатки дыхания из легких. Чертов бойлер снова не работал. А значит, нужно идти к Аарону.
Сара честно пыталась устранить неполадку самостоятельно. Нашла на чердаке коробку с инструкциями к бытовым приборам в доме, разложила схему электрической цепи и сверила ее с внутренним устройством нагревательного котла, но, как ни старалась, не могла понять, в чем причина сбоя. Может, отчасти дело было в том, что она ни черта не смыслила в электрике.
Не будь в доме ребенка, ей было бы плевать на отсутствие горячей воды. Принимать холодный душ по утрам и вечерам уже почти вошло в привычку, но вот греть по полчаса на допотопной плите две кастрюли, чтобы вымыть дочь, было выше ее сил.
Идти к главарю Драконов со своими проблемами не хотелось, несмотря на то, что он сам дал ей для этого зеленый свет во время их знакомства. Но его прожигающий насквозь взгляд ясно давал понять, что этот мужчина о ней не самого лучшего мнения. Да и откуда оно могло взяться, если он прекрасно осведомлен о ее прошлом. О’Нил готова биться об заклад, что Аарон Хилл мог надумать себе и куда больше той информации, что, по ее сведениям, у него имелась. Особенно после того как она заявилась к нему в первый же рабочий день и попросила научить ее стрелять из пистолета. О звонке бывшего мужа она, конечно же, умолчала. Поэтому неудивительно, что он отказал ей. Да, сослался на то, что учитель из него никакой, да и зрение уже не то. Но она-то прекрасно чувствует, как его недоверие к ней растет просто в геометрической прогрессии.
Брезгливо поморщившись, девушка расчесала мокрые волосы. В небольшом зеркале над умывальником отражалась худая блондинка, но выглядела она уже гораздо лучше, чем когда прибыла в Сентфор. Эти две недели вдали от Нью-Йорка и сильных стрессов явно пошли ей на пользу. Похоже, такими темпами к ней скоро вернутся ее пухлые и румяные щечки. Она усмехнулась своим мыслям, проходясь махровым полотенцем по влажным прядям.