Меня поприветствовал человек в элегантном костюме и со скрипкой в руках, который вполне мог сойти за гангстера из фильма тридцатых годов, если бы не лицо – слишком теплое, слишком открытое и слишком великодушное для гангстера. Этим славным малым с шикарными усами оказался человек по имени Марин, он и стал главным героем вечера, совершенно не похожего на все, что я видел в Молдове до сих пор.
Узнав, что я из Лондона, Марин оживился, так как это означало, что он мог поговорить со мной на том, что, по его мнению, было английским языком. Когда он ко мне обращался, я вежливо улыбался, изо всех сил стараясь не выдать отсутствующего взгляда в ответ на его невнятные речи. Кое-что я все-таки понял – мне представили Галину, девушку за барной стойкой, чьи красивые черты затмевала лишь улыбка. Ее зубы, похоже, были деревянными, причем нелакированными. Она не была из числа поклонников молдавских дантистов, если таковые вообще существовали. Я не видел никаких доказательств того, что содержание зубов в хорошем состоянии является приоритетом этого общества. Действительно, и кому это надо? Ни одного прецедента. Советская власть в этой стране не сделала ничего, чтобы возбудить интерес к зубной гигиене. Ни один пятилетний план не упоминал ортодонтов. Ленин, Троцкий и Сталин обходились без брекетов, так что и все остальные могли обойтись без них. Кроме того, не было причин считать, что установка металлических конструкций на коренные зубы рабочего поднимет производительность труда.
Марин сообщил мне за тот час, что играл на скрипке, больше, чем, если бы разговаривал со мной на своем гибридном английском всю жизнь. Он играл в дуэте, в котором, бесспорно, был талантливой половиной. Его партнер сидел со скучающим видом за клавиатурой, которая издавала раздражающие электронные звуки, пытаясь подыгрывать искусной скрипке Марина. По-моему, аккомпаниатору следовало выступать соло и выпустить альбом под названием «Тоска зеленая. Без аккомпанемента», и страшно хотелось столкнуть его, выдернув инструмент из розетки.
Когда я достал свою камеру, чтобы заснять Марина, мой статус в баре резко изменился. Меня посчитали искателем талантов, который «откроет» местных и прославит на Западе. Марин изобразил столь ослепительную улыбку, что в глазах чуть не забегали солнечные зайчики, а клавишник даже умудрился состроить такое выражение лица, которое говорило, что, возможно, ему не так скучно, как кажется. Галина моментально трансформировалась из барменши в певицу ночного клуба, схватила микрофон и исполнила пару ужасных поп-песенок, временами сверкая темно-коричневыми деревянными зубами. Сомневаюсь, что ее ждет карьера на Западе. Эта улыбка в действительности гарантировала всего один концерт в году – на рождественской вечеринке общества столяров и плотников. А мне от открытой мною «звезды» требовался более стабильный доход. У Марина определенно был талант, но, вероятно, ему все же не достичь кассовых сборов Ванессы Мэй. Ну ничего, я постараюсь отказать как-нибудь помягче, а пока посижу, попью пиво и посмакую редкую возможность «почувствовать себя кем-то особенным».
Потом меня пригласили за столик со здоровенными ребятами, к которым я, возможно, побоялся бы присоединиться, если бы не был «королем бара». Они тоже попозировали для камеры, ослепительно улыбаясь, подняв очки и даже исполнив подобие русской народной песни, после чего я почувствовал облегчение, что я не русский. Один из них, наименее талантливый певец, помахал перед объективом теперь уже постоянно работающей камеры своим удостоверением, и, к собственному удивлению, я прочитал, что сижу рядом с начальником полиции Кишинева. Невероятно, но факт. Я выпивал с начальником полиции. Я действительно неплохо справлялся в одиночку.
Песни, веселье и всеобщее добродушие продолжались до полуночи, а потом последовали прощания, обилие пьяных объятий, и я поковылял к дому, забыв обо всех ночных опасностях, угрожающих иностранцам, чрезвычайно уверенный в том, что любой грабитель дважды подумает перед тем, как ссориться с хорошим другом майора Виорела Виеру.
Я пошел спать, воодушевленный тем, чего достиг с тех пор, как выпорхнул из-под заботливого крылышка Юлиана. После пары аварийных посадок мне удалось самостоятельно пролететь несколько ярдов. Скоро я смогу парить над облаками. По крайней мере, я доказал, что здесь все-таки можно чего-то добиться. Наконец у меня появились первые доказательства в поддержку моей теории, что в жизни старания всегда вознаграждаются. Теперь я знал, что моя миссия здесь в высшей степени выполнима. Я взял быка за рога, и, более того, если понадобится, у меня под рукой был начальник полиции, который сможет дать ему пинка.