2. Сэр Клифф Ричард.
3. Тони Хоукс.
А может, и нет. Я бы наверняка уступил свое третье место певице Дане Скэллон, подай она апелляцию.
Я подумал, что, учитывая, какова заинтересованность королевы в результатах этой встречи между молдавской и североирландской молодежными командами, Елизавету вполне можно вычеркнуть из этого списка. Однако взгляд через плечо подсказал мне, что, возможно, лучше не делиться этим мнением с окружающими. Вместо этого, зная, что футбольная толпа – это родовая группа, оказавшись в которой, обычно лучше оставаться на ее стороне, я без удовольствия играл роль патриотического монархиста.
Матч был в целом скучным и закончился ничьей 1:1. Рогачев не забил ни одного гола, зато и травму не получил. Пока все хорошо. Я взял такси до отеля, где остановилась команда, въехал в свой довольно роскошный номер, расслабился и подождал. В половине одиннадцатого вечера я пошел в бар.
– Вы не знаете, вернулся кто-нибудь из молдаван с игры? – спросил я человека, сидящего на барном стуле, полагая, что все в курсе, что здесь остановилась эта команда.
Человек, который активно расправлялся с пинтой «Гиннесса», ответил с характерным ирландским добродушием.
– А, конечно, они все вернулись. Они едят в другом баре, – сказал он. – А зачем тебе?
Я задумался.
– Э-э, ну это трудно объяснить.
Парень задумчиво присмотрелся ко мне.
– А ты не Тони?
– Да, – ответил я, слегка оторопев. – Тони Хоукс если точнее.
– Боже ты мой, я же на днях говорил с тобой по телефону. Я Тревор Ирскин.
– Тревор! Привет.
Мы пожали друг другу руки.
– Бери стул. Я угощу тебя пивом.
Тревор оказался хорошей компанией, не в самую последнюю очередь потому, что у нас была общая проблема. Нам обоим приходилось каждый день крутиться в мире молдавского футбола.
– Моя работа – присматривать за ними, пока они здесь, – сказал он. – Давать им, что захотят, устраивать тренировки, организовывать экскурсии и все такое. Беда в том, что у них четыре начальника, и каждый раз, когда нужно принять решение, один говорит «да», а трое – «нет». Это, черт возьми, делает мою работу невыполнимой.
Он выглядел расстроенным и измученным одновременно, а ведь он работал с командой всего два дня. Я устоял перед искушением сообщить ему, сколько длится моя молдавская кампания.
– Да, с ними бывает трудно, – сдержанно заметил я.
– Трудно? Я бы сказал…
Он сделал большой глоток пива, вместо того, чтобы произнести то, что вначале пришло ему в голову.
– Самое ужасное, – продолжил он, когда пиво достигло нужной отметки в организме и оказало смягчающий эффект, – они, черт возьми, думают, что я за ними шпионю.
– Это как?
– У них все еще менталитет времен «холодной войны» а это значит, что они мне не доверяют. Думают, я передаю информацию об их тренировках и тактике североирландской команде. Они устраивают собрания в тридцатом номере, когда не хотят, чтобы я знал, что происходит. Это раздражает, потому что я лишь хочу, чтобы они хорошо провели время.
– Не думаю, что хорошо проводить время входит в их планы.
– Наверное, ты прав. Но расстраивает то, что каждый в отдельности – действительно приятный человек, а вместе они как шило в заднице.
После двух кружек пива мы все еще болтали, и самым приятным в нашем разговоре была готовность Тревора активно поучаствовать в деле «Хоукс против Рогачева».
– Не переживай, Тони, предоставь это мне, – сказал он, когда я пожелал ему спокойной ночи. – Я поговорю с нужными людьми и завтра устрою тебе игру с этим парнем.
План был прост. Сыграть с Рогачевым после завтрака, до того, как команда отправится на экскурсию на побережье Антрима. Однако утро обернулось обычной для молдавского лагеря непоследовательностью.
– Не могу в это поверить! – произнес расстроенный Тревор, когда я столкнулся с ним у стойки регистрации после весьма приличного завтрака. – Они хотят отменить экскурсию, потому что решили, что сегодня утром игрокам нужна тренировка.
– Тренировка? Но ведь у них по плану только экскурсия и матч взрослой команды.
– Иван хочет, чтобы они были в лучшей форме и для того, и для другого.
– Иван? Кто такой Иван?
– Тренер.
Вполне логично. Поэтому он и хочет, чтобы игроки тренировались.
– А что начальство? – спросил я. – Ты спрашивал их вчера ночью, согласны ли они, в принципе, чтобы я сыграл?
– Трое из четверых сказали «да». Оставалось спросить Ивана.
– Надеюсь, он не Иван Грозный.
– Нет, – пошутил Тревор, – скорее, Иван, черт его дери, Непробиваемый.
Утро принесло сплошные расстройства. Настоящая проверка терпения. Я ждал в кресле в углу холла два часа, пока мимо сновали молдавские футболисты и их руководство, и все они, каждый на свой лад, выражали неопределенность, явную растерянность, дезориентацию и замешательство. Я был бессилен, и мне оставалось лишь сидеть и ждать.