Когда с ними поравнялась красная, пузатая машина, Даша тихонько выскользнула из ворот и побежала, не оглядываясь и ни о чем больше не думая.
Глава 8
Она бежала долго. Наконец из-за деревьев показалась заветная железная решетка. У Даши отлегло от сердца. Больше всего она боялась, что не увидит Кротова: мало ли, заболел или перенес занятия на другие корты. Слава Богу, нет. Несмотря на раннее утро за оградой маячили линялая синяя майка и оранжевая бейсболка. Детей на кортах было еще мало, а взрослых не было вообще. Скрипучая калитка надсадно взвизгнула, и Даша ворвалась внутрь.
— Привет, ты где пропадала? — спросил Кротов, отбивая очередной мяч.
Запыхавшаяся Даша подбежала к скамейке и плюхнулась на нее. Одышка мешала ей говорить. Спустя мгновение она вскочила, подошла к сетке и спросила прерывающимся голосом:
— Андрей Владимирович, можно мне с Вами поговорить?
— Потом поговорим. Формы у тебя снова нет, ну хоть тапки надела и то хлеб. Давай, бери ракету и выходи на корт, посмотрим, что у тебя получится. Стенка — это одно, а площадка совсем другое. Ваня, встань с Женей, а я с ней попробую. Даша, давай скорее! Вон ракетка, вынь ее из сумки и беги сюда.
Даша растерялась и чуть не расплакалась. Она настроилась совсем на другой прием. Хотела без утайки сразу все рассказать и надеялась, что Кротов ее выслушает и поможет, а тут: "Бери ракетку". Ведь ей дорога каждая минута, скоро ее спохватятся, скоро найдут Олимпиаду… Даша умоляюще глянула на Кротова, но он смотрел совсем в другую сторону и что-то кричал игрокам на соседнем корте. Она вытащила ракетку из его сумки и поплелась на площадку.
Кротов стоял напротив нее, они были разделены сеткой, больше никого на корте не было. Он подбросил мяч и несильным ударом направил его в сторону Даши. Она растерялась, не успела замахнуться, и мяч неспешно пролетел мимо.
— Внимательней смотри на мяч! Как только я ударил, ты сразу должна отвести ракетку для замаха, иначе не успеешь ответить, вспомни, как ты играла у сетки. — Сделал замечание Кротов.
Не сумев отбить еще несколько мячей, Даша мало-помалу сосредоточилась на игре и не заметила, как все мысли сначала отошли на второй план, а затем и вовсе улетучились. Теперь перед ее глазами была только ракетка Кротова, с которой срывался мяч и летел в ее сторону. Нужно было отпрыгнуть вправо или влево, замахнуться и нанести ответный удар. И самое главное, сделать все вовремя. Секунда промедления — и мяч становился неуловимым. Даша металась по всему корту. Самое удивительное заключалось в том, что в большинстве случаев она успевала делать все, как надо, или почти как надо.
Наконец, даже Кротов не выдержал:
— Молодец! Похоже, не зря я обратил на тебя внимание. На площадке с первого раза мало у кого вообще что-либо получается. У стенки бывает, да и то редко, только у Васи Кирпича сразу пошло, а чтобы на площадке, не помню…
Слева сейчас не бей, там нужно менять хватку, этому мы позже научимся, бей пока только справа. Вот так, правильно, попробуй сильней, молодец!
Все эти вовремя сказанные доброжелательные замечания вдохновляли Дашу, она носилась по корту, как сумасшедшая. Она чувствовала, что у нее все получается, и ей хотелось продолжать и продолжать играть до бесконечности.
— Слушай, а ты не обманываешь, что раньше никогда не играла, не брала ракетку в руки? — неожиданно спросил Кротов.
Даша остановилась как вкопанная. Словно огромной волной, жестокая реальность вновь захлестнула ее. Она замотала головой, положила ракетку на красноватый песок и со всех ног бросилась к сетке, которая отделяла ее от Кротова. Добежав, Даша схватилась за верхний трос, подняла голову, покраснела, губы у нее задрожали, она силилась, но не могла вымолвить ни слова.
— Что с тобой? — обеспокоено спросил Кротов. Потом осторожно взял ее за плечо и, тихонько подталкивая, повел к скамейке. — Пойдем, присядем, ты сейчас мне все расскажешь.
Они сели.
— Ну что случилось? Говори, не волнуйся, я все пойму.
Дашу трясло, как в лихорадке. Внезапно в горле, будто что-то прорвалось, и она начала говорить. Говорить сумбурно, запинаясь, перескакивая с одного на другое. Ей хотелось сказать все сразу, поскорее расстаться с тяжестью и болью, которые камнем лежали у нее на душе.
Кротов не перебивал, внимательно слушал, он смотрел то на нее, то куда-то далеко поверх деревьев, в бесконечную синеву неба.
Она рассказала ему все, как могла, как помнила, начиная с раннего детства и по сегодняшний день. Не рассказала только про пожар и про то, как ей удалось сбежать из детдома.