Секунду спустя наши герои пересекли пустынное шоссе и канаву. Паша, правда, не сумел ее перепрыгнуть, и теперь с его живота и ног стекала зеленовато-коричневая дурно пахнущая жижа. Но они даже не заметили этого. Еще через секунду их поглотила чернота леса.
Вначале они бежали вглубь, не разбирая дороги, только бы подальше от проклятого дома. По лицам больно хлестали ветви каких-то деревьев и кустарников, несколько раз они поочередно спотыкались о толстые, переплетающиеся корни сосен и падали, причем, как бы не было больно, падали молча, стараясь не издать ни единого звука. Отбежав довольно далеко от дороги, они остановились и прислушались. Признаков погони не было, в кромешной темноте слышался только легкий шелест листьев.
— Вроде оторвались, — сказала Даша.
— Вроде, — неуверенным голосом подтвердил, тяжело дышащий Павел. — Куда дальше? Если мы будем углубляться, то можем заблудиться.
— Ты прав. Надо выбираться к дороге, а там постараемся поймать попутку. Только бы снова не выйти к дому.
— А ты знаешь, в какой стороне дорога?
— Точно, нет. Но мне кажется надо сворачивать налево и идти вот так по диагонали.
После часа тяжелого пути с множеством препятствий и падений они увидели в просвете между деревьями изгибающуюся полосу шоссе.
— Смотри, — Павел сжал Дашину ладонь.
— Сейчас подползем к дороге, спрячемся за кусты, а как появится машина, попробуем ее остановить, — предложила дальнейший план действий Даша.
Минут через пятнадцать они увидели приближающуюся пару ярких фар. Паша уже хотел было выскочить на шоссе, но Даша внезапно больно схватила его за шею и чуть не сбросила в канаву.
— Пашка, это — джип, смотри, точно, серебристый джип. Они ищут нас. Похоже, нам вообще отсюда будет не выбраться.
Павел тихонько застонал.
— Мама… Что будет с мамой. Она сойдет с ума, если я не появлюсь до утра. У нее ведь слабое сердце.
В ответ Даша только вздохнула.
Через двадцать минут тускло искрящийся в ночи джип проехал мимо них в обратную сторону. Стало холодно, беглецы то и дело растирали себе руки и ноги.
Примерно через полчаса, когда они совсем уже приуныли и собрались двигаться домой пешком вдоль канавы, прячась за кусты, послышался шум мотора.
— Слышишь? — шепотом спросила Даша.
— Слышу, — угрюмо ответил Паша. — А что толку, это со стороны города.
— Смотри, “Запорожец” какой-то.
Даша не успела опомниться, как Паша вскочил на ноги и заорал:
— Не какой-то, Дашка, а красный и левое крыло у него мятое!
С этими словами он выскочил навстречу машине и поднял обе руки. “Запорожец” резко затормозил, дверцы отворились. На дороге рядом с Пашей стояли Кротов и Олимпиада Александровна.
Глава 14
В маленькой двухкомнатной квартире-новостройке Кротов сидел, сгорбившись на табуретке, и остановившимся взглядом смотрел на полиэтиленовую клеенку в синюю клеточку, которая покрывала кухонный стол. Посредине стола в изящной вазочке покоился букетик незабудок. Рядом с газовой плитой стояла Олимпиада Александровна. Все пространство кухни заполнял терпкий аромат кофе. Вода в кофейнике урчала и пузырилась. Всюду было чисто, уютно и покойно.
В соседней комнате на диване и кровати лежали Павел и Даша. Многочисленные ссадины и ушибы им заботливо обработала Олимпиада Александровна, а Кротов профессионально и тщательно ощупал у каждого кости и суставы. Переломов, к счастью, ни у того, ни у другого он не выявил.
Обнаружив их исчезновение, Кротову пришлось здорово тряхнуть, оставшихся на кортах подростков и их родителей, чтобы узнать о Дне Рождения Марианны и о местонахождении ее загородного особняка. К поискам сразу подключилась Олимпиада Александровна. Не дождавшись Паши, она прибежала на корты и настояла на своей поездке вместе с ним. После того как беглецы обнаружились, она снова настояла на том, чтобы все отправились к ней домой. Пока они занимались ранами потерпевших, Павел и Даша чистосердечно во всем признались и подробно рассказали о своих злоключениях. После этого Олимпиада уложила их отдыхать, а сама уединилась с Кротовым на кухне.
Кротов с наслаждением отхлебнул тягучую, горькую жидкость из оранжевой, дымящейся кружки. Их взгляды встретились, он тихонько похлопал ее по руке.
— Олимпиада Александровна, успокойтесь, все уже позади. Вас прямо, как в ознобе, трясет.
В ответ она только молча покачала головой.
Олимпиада Александровна, самое страшное закончилось, осталось там, — он неопределенно махнул рукой.