Ситуация изменилась: взгляд, обращенный к Денисову, был чист, полон доверия.
«Ей кажется: если человек сказал: «сломан бампер», значит, бампер действительно сломан. И остается только дать телеграмму по Союзу — проверьте, у какой из машин в стране сломан бампер, ответ не заставит ждать…»
Он угадал. Следующая ее фраза была:
— Завтра у него день рождения. Вы можете найти по дню рождения?
Она, по-видимому, предполагала существование в милиции наряду с картотекой алфавитной и пальцевых отпечатков регистрацию в зависимости от формы лица, цвета волос… дат рождения…
— Перед тем как пойти в ресторан, — Денисов заговорил снова, — Олег, наверное, предложил сдать вещи в камеру хранения?
— Да.
— Жетон взял себе.
— Мы клали на шифр, — объяснила она. — В ячейку-автомат.
— В ресторане он сделал заказ. И на довольно большую сумму.
— Цыплята-табака, икру…
— Ну да. Поскольку у него день рождения. В конце ужина сказал, что должен выйти — позвонить сестре… — История развивалась банально. — Ты долго ждала.
— Час.
— Он так и не вернулся.
Она заплакала.
Один из пассажиров, соблазнившийся возможностью наблюдать за движением людей внизу, подошел с тарелками к их столику. Денисов посмотрел на часы.
Разговор продолжили в отделе, в кабинете Денисова.
— Ты не знала, что делать. Приехала на вокзал. Растерялась, плакала… — Денисов достал электрокипятильник, стакан, налил из графина воды. Поставил на стол заварку. — Тут он подошел к тебе…
Она не поняла — думала о другом.
— Кто?
— Погибший. Тот, кого опознала на платформе.
— Да. Спросил, что случилось.
— До этого вы видели друг друга?
— На вокзале? — Она немного освоилась. — Позавчера. В буфете. Около двенадцати ночи. И вчера он был примерно в это же время.
— Ты ему рассказала, что произошло?
— Сначала только плакала. — Ей казалось это существенным: было жалко себя. — Потом рассказала.
— Дальше.
— Он дал десять рублей, номер телефона. «Не стоит ночевать на вокзале…»
— Вещи у него были?
— Вчера был портфель. Желтый, потрепанный.
Вода в стакане кипела, разбрызгивалась во все стороны. Денисов выключил кипятильник, бросил заварки, спросил:
— Сахар класть?
— Совсем мало. Спасибо… — Слова благодарности не были ей чужды.
— Расскажи поподробнее об этом человеке. Откуда он? Зачем приехал в Москву?
— О себе ничего не говорил.
— Может, какую-нибудь мелочь. Он называл себя?
— Нет.
— Как ты думаешь, кто он по специальности? Вот ты. Ты учащаяся?
— ПТУ.
— Кем хочешь стать?
— Декоратором.
— А кто он?
— Может, учитель?
— Почему?
Она недоуменно свела плечи.
— Как он вел себя?
— Мне показалось, нервничал. — Захарова подумала. — Кого-то искал.
— Оба вечера?
— Наверное.
— В последний раз ты видела его в зале?
— На перроне. У расписания поездов.
— Там он тоже был один?
— По-моему, еще кто-то. Не рассмотрела.
— Мужчина, женщина?
— Мужчина. Стоял рядом.
— Какой из себя?
— Мне кажется, много моложе того, что подходил.
— А одет?
— Не запомнила. Мы как раз стояли у табло, когда шла посадка на тамбовский.
— Мы?
— Олег ведь приехал за мной…
— Олег? Степанов? — Денисова ждал сюрприз. Он наконец понял. — Вы были раньше знакомы?
— Он был у нас в городе, оставил адрес. «До востребования…» Переписывались. Пригласил в Москву. Здесь все пошло наперекос. — Денисову стало жаль ее. — Ссоры. Мать его меня не пригласила. Потом ресторан.
— Что он сказал, когда приехал на вокзал?
— После ресторана? Спросил, подала ли я заявление, что буду делать. Просил прощения. Хотел вернуть деньги. Я сказала: «Видишь того мужчину, с портфелем? Он мне дал денег. Можешь не беспокоиться».
«Только в юности можно все так запутать», — подумал Денисов.
— Мы еще посидели.
— В вокзале?
— Поблизости, тут недалеко…
«Рядом с элеватором». — Он догадался.
— …Там темное большое здание справа.
— Элеватор.
«Об этой парочке и рассказал Сальков!»
Денисов не удивился. Хотя в темноте мрачноватого здания мог оказаться любой из находившихся на вокзале, такие места привлекали всегда одних и тех же — рисковых, вольных, неустроенных. Даже на столичном вокзале их было немного.