— Там ступеньки у стены, — сказал Денисов.
— Да. Мы объяснились. «Не за ту меня принимаешь!..» Олег извинился. Звал к себе… Я не поехала.
— Снова поругались?
— Да. — Она расплакалась.
— Кто-нибудь в это время проходил рядом?
— Какой-то мужчина. Он следил за тем, который дал мне денег.
— Следил?!
— Сама я не видела.
— Олег сказал?!
— Да. Перед этим он попросил у него закурить.
— Как он сказал? Если можешь — дословно.
— «Мужик следит за тем, который дал тебе деньги!» — Она вздохнула, вытерла рукой глаза.
«Увидеть следящего за жертвой преступника теоретически тоже мог любой из находившихся на вокзале… — Сотрудники розыска это знали. — Практически — всегда та же категория…»
— Где искать Степанова?
Денисов знал теперь, что требуется. Закрыл сейф, принялся быстро убирать со стола.
— Пока я здесь, он ночует в Москве.
— У друзей?
— В гостинице.
— Для жителя Подмосковья, Москвы это практически исключено.
— И я так думала. А он объяснил. Рубль за ночь. Номер, по-моему, на четверых… Я спросила: «В гостиницу не опоздаешь?» — «Рано, — говорит, — там засветло не пускают…»
— Далеко она?
— Где-то у трех вокзалов… Найдете?
— Надо подумать.
Оперативные уполномоченные из группы по борьбе с кражами, сменяя друг друга, вели поиск портфеля в ячейках-автоматах. Денисов ненадолго подменил одного из них, но и ему не хватило удачи, как остальным.
«Должна существовать система… — Денисов и раньше думал о ней. — Это похоже на «морской бой», когда ищешь одноклеточную подлодку. Только акваторий больше — не десять на десять клеток, а шесть тысяч…»
Людей у пригородных платформ было немного. К вечеру день остался таким же — дождливым, серым. На контактных проводах, когда электрички вскидывали пантографы, била искра.
Вернувшись в здание, Денисов увидел в коридоре высокого, с суковатой палкой человека — доцента Окунева, ожидавшего с допроса жену и домработницу. Невропатолог курил, сладковатый запах табачного дыма плыл по коридору.
Денисов знал уже — труп в морге не опознан, допросы Окуневых и домработницы ничего не добавили к короткому сообщению, переданному дежурным из Звенигорода:
«Окуневы никого в гости не ждали. Среди друзей известны гостеприимством. Рекомендовать их своему знакомому или родственнику, едущему в Москву, мог любой из многочисленных друзей и коллег — в основном из Рязани, Куйбышева и Донецка, где Окунев раньше работал».
«Кто-то устроил погибшего на ночлег, — подумал Денисов. — А когда случай свел его самого с попавшей в беду девчонкой, он, в свою очередь, не раздумывая, рекомендовал ей простых радушных людей, которые не оставят человека на улице…»
Розыск исчезнувшего спутника Захаровой начать следовало с Каланчевки — прилегающему к площади трех вокзалов району. Поэтому первым делом Денисов позвонил Грибову — старшему оперуполномоченному на Курском, — Денисов называл его «ночным» за пристрастие к вечерним сменам.
— Если он действительно в т о й гостинице, найдем. Никуда он не денется! — Грибов с ходу включился в розыск. Был он немолод, на все случаи жизни имелись у него свои, часто совсем неожиданные приговорки. — Не надо только круглое тащить, Денис, а плоское катать… Значит, невысокий, в куртке с белыми полосами? Я узнаю. Ночью, после часа, будь у себя. Позвоню. Договорились?
— Да.
Он положил трубку, сосед-оперуполномоченный открыл дверь:
— Спички есть, Денис?
— Возьми. — В столе лежали спички, сигареты, коллеги из группы по борьбе с кражами это знали. — С портфелем пока глухо?
— Сам знаешь! Что ищешь — оно всегда в противоположном отсеке, в последней секции, в самой крайней ячейке.
Уходя, оперуполномоченный подошел к окну:
— И погода к тому же! Убийственная… — Фраза неожиданно обнаружила второй — зловещий смысл.
Денисов спустился вниз. В дежурке Сабодаш объяснял по телефону:
— Отвезешь постановление о назначении комплексной судебно-медицинской и судебно-баллистической экспертиз. Да, в Лефортовский морг. — Увидев Денисова, он выложил на пульт несколько исписанных листов. Шепнул: — По твоей просьбе. Из Ртищева.
«Миронова А. С. Тамбов, Советская, 3–8», «Чермашенцев К. С.» — Денисов просмотрел список по диагонали. — «Шинкевичи — дер. Холмово, Можайский район…» — Это были пассажиры вагона 4 поезда Москва — Тамбов.
— На всякий случай в пятом тоже переписали… — предупредил Антон.