— Оружия как такового не видел, — Пашенин задумался. — Но фотографии пистолетов, справочники… Это есть.
— Я понял. Они надолго сюда?
— Роша? Мне говорили, на день. Максимум на два. Чтобы покончить с формальностями.
За деревьями дома не было видно.
Денисов вернулся к спасательной станции, против нее начиналась отвесная тропинка, шедшая вверх по периметру дачи.
Участок оказался обнесенным колючей проволокой, кое-где слетевшей с завалившихся кольев. Метрах в двадцати, вверху, на тропинку выходила калитка с надписью, оставшейся от оных времен: «Злая собака».
Денисов поднялся на вершину невысокой горы, она была лысой, почти напрочь лишенной растительности. Несколько коз, пасшихся в отдалении, подняли головы. Что они находили среди выгоревших сухих колючек?
Нещадно палило. Внизу у ног Денисова была дача — дом, дворовые постройки. Там чувствовалась прохлада. Часть прилегавшего к дому двора была пуста, остальную занимал сад — густой, буйно разросшийся. Дверь в дом была ярко разрисована. Еще Денисов увидел внизу старинный фонарь, наподобие тех, что установлены у Большого театра; этот висел над входом.
«Интересный обзор…» — Денисов огляделся.
Черный, в форме пиратского брига, флюгер на крыше бездействовал, постоянно показывал на море. Там, на границе неба и воды, шло судно, оно едва виднелось.
Над аварийным пустым пляжем планировали чайки.
Дойдя до калитки с надписью «злая собака», Денисов толкнул ее, спустился к даче.
Вблизи она оказалась еще более необычной. Старинный фонарь, канаты, несколько ржавых морских якорей, остатки разбитого шлюпа.
«Должно быть, найдено на берегу…» — подумал Денисов.
— Бом-бом… — пробили часы в запертом доме.
«Завели те, кто убирал дачу, — догадался Денисов, — к приезду хозяев».
Он осмотрел сад. Несмотря на жару, все деревья чувствовали себя хорошо, только несколько берез — им явно не хватало влаги — стояли без листьев. Трава под ними тоже пожухла. За кустами шиповника виднелся гараж.
«Ланц точно описал дорогу к даче, — подумал Денисов, — надо полагать, все другое указано так же верно».
Денисов вернулся к дому, теперь он смотрел на него с профессиональной внимательностью. Окно со стороны кило-вой горы было подведено под массивную металлическую решетку, система обращенных к калитке зеркал позволяла наблюдать за тропинкой. Входная дверь оказалась массивной, рисунок маслом во всю ее высоту изображал русалку, с одной стороны на груди был искусно замаскирован дверной глазок, с другой — кнопка звонка.
Простоявший в одиночестве дом оживал; едва закончили бить часы, внутри залился телефон — хозяев ждали.
Оперуполномоченного заинтересовала кнопка звонка — она была новой, видимо, недавно поставленной. Денисов нажал — к звуку телефона присоединился другой — резкий, пронзительный…
Но и он оказался не последним.
Денисов услышал вдруг в кустах неслышный шорох, шаги и легкий, почти неслышный металлический лязг калитки. Потом все стихло. Денисов быстро, напрямик, спустился к ограде, но никого не увидел. Похоже, кто-то неизвестный все время следил за ним из-за деревьев, пока он осматривал дачу…
Остаток дня Денисов провел вблизи спасательной станции, на набережной.
У аварийного пляжа гуляла молодежь. Странный длинноволосый человек, которого в этот вечер Денисов увидел в Коктебеле впервые, играл на непривычном инструменте, вроде волынки, а его молоденькая жена и их маленькая дочь, одинаково одетые, с распущенными косами, ритмично двигались в такт музыке, окруженные слушателями.
Машина, в которой приехала художница вместе со своими домашними, появилась рядом с киловой горой довольно поздно.
Против ожидания, на дачу Роша прошли всего несколько человек, компания Веды и ее мужа; еще был Мацей — в темноте Денисов узнал поэта по животу, детской шапочке. Примерно часа через полтора — уже после полуночи — гости удалились, фонарь над входом в дачу погас. Роша и ее родственники, устав, видимо, с дороги, из дома так и не вышли. Денисов оставил свой пост.
«Кто же был там тогда в саду? — Несколько раз в течение вечера он мысленно возвращался к тем минутам на даче, когда являлся сам объектом чьего-то внимательного изучения. — За кого он меня принял? За гостя вдовы? Почему не окликнул, предпочел уйти незамеченным?»
IX. «ЧАВА-КАКАВА!»
Электронный будильник на столе коротко пискнул. Денисов проснулся. Из всех сигналов, отмечавших ночью завершение каждого часа, он слышал всегда один. Последний, предутренний.