Буквы жирно ложились на бумагу, шрифт был четкий, крупнее обычного, его недавно сменили. Лента тоже была новой.
— Любопытно. Может, пальчики сохранились… — Эксперт осторожно поместил ее в целлофановый пакет.
— В портфель войдет? — спросил Бахметьев.
Эксперт положил пакет с машинкой в портфель, щелкнул замками.
— Снаружи и не догадаешься.
— Где она была? — спросил Бахметьев у Кравцова. — Там же, у забора?
— По другую сторону.
— На стройке? Далеко от места, где стоял портфель?
— По прямой метров пятнадцать. При желании могли вытащить из портфеля и забросить.
— Есть смысл сравнить состав пятен внутри портфеля с окрашивающим составом ленты пишущей машинки… — сказал эксперт.
Следователь согласился:
— Дело!..
«У Сазоновых он писал на стопке бумаги. Даже не на листе! — подумал Денисов. — А у женщины, приезжавшей в прокуратуру, поинтересовался, что она пишет, ««Не стихи?»»
Он снова представил себе погибшего:
«Угловатый, скованный, в новом, с «нераспечатанными» карманами костюме. А сам-то он что писал? Не стихи?»
Денисов подсел к столу, показал на телефон:
— Могу?
Бахметьев кивнул головой.
— А если сам погибший? — Эксперт воспользовался паузой, глаза его блестели. — Может, так и расстаются с жизнью, когда все прахом! Помните, у Киплинга: «Смотри, как уходим мы!» Все, что больше ни к чему, не греет — вон! Рубашку, электробритву. Машинку! Бог знает какие надежды он связывал с ней. Размахнулся и за забор… — Дока в своей области, он был удивительно несведущ в остальном, что касалось раскрытия преступлений. Однако в одном мысли его и Денисова оказались близки. — Может, какой-нибудь рифмоплет? Или, как говорят, графоман?!
Денисов набрал номер.
— Алле! — Трубку сняла Елена Дмитриевна Сазонова. — Здравствуйте. Кто это говорит?
Денисов назвал себя.
— Как хорошо! Я ведь, знаете, вам звонила. Зоя Федоровна, моя домработница, такая гулена оказалась! Решила сегодня не возвращаться. Только завтра. К вечеру… Красиво жить не запретишь! Я как-то иду мимо школы… — В кабинете молчали, голос Сазоновой был хорошо слышен. — Вижу: двое парней-девятиклассников дерутся в песочнице для малышей. Другого места не нашлось… Позвала их классную руководительницу: «Скажите вашим идиотам, пусть посмотрят, во что превратились их брюки…» Дома рассказала, так внук и говорит: «Напрасно, бабуля! Красиво жить не запретишь!»
— Хочу вас спросить, — Денисов воспользовался паузой. — Макулатура, которую я видел у вас в передней… Вы еще не сдали ее?
— Вас тоже интересует макулатура?
— Но только ваша. Там на одной из пачек сверху страница с машинописным текстом…
— Сейчас посмотрю.
Пока Денисов говорил, никто в кабинете не проронил ни слова. Денисов не отрывал взгляд от телефона.
— Есть. — Голос в трубке раздался снова. — Я думала, она снова вытащила работы Николая Алексеевича. Но тут другое. Какой-то роман! Не знаю, где она выцарапала, когда убирала квартиру.
— Я мог бы сейчас заехать к вам? Вместе с моим товарищем?
— Милости прошу! Николай Алексеевич на консультации. Терпеть не могу одиночества!
Страниц с машинописным текстом было около двадцати. Ненумерованные, они лежали поверх старых газет, папок, картона. Сазонова молча наблюдала за тем, как приехавший с Денисовым эксперт — в белом халате, в хирургических перчатках — извлек их из пачки.
— Вы медик? — поинтересовалась она. — У нас друг — очень милый молодой человек, зубной техник. Вы оч-чень с ним похожи. И говорит он так же громко.
Денисов припомнил словцо, каким она характеризовала себя при первом знакомстве — «языкатая». Ее выработанная с годами манера общения свидетельствовала о своеобразном чувстве юмора.
— Я криминалист. — Эксперт не обратил внимания на реплику. — Мне понадобится кусочек стола.
— Пройдете в комнаты?
— Лучше на кухне.
Он достал обнаруженную за забором, на стройке, пишущую машинку, вставил в каретку чистый лист, Денисов положил перед ним изъятую страницу с машинописным текстом. На нем был напечатан эпиграф, эксперт скопировал его:
«Тут лежит перо Жар-птицы, но для счастья своего не бери себе его…»
Эксперт выдернул лист, положил рядом с рукописью, помолчал, разглядывая строчки. Наконец он сказал:
— Расположение букв «о и «т» относительно строки, «н» и «т» — относительно вертикали, «о» и «г»… Отпечатано на этой машинке. Заключение хоть сегодня. Возьму себе? — криминалист показал на рукопись.