— Вчера он был у вас до самого вечера?
— Да. Но дважды выходил.
— Надолго?
— Первый раз часа на два, потом еще на час. Перед уходом принес несколько грейпфрутов. Очевидно, слышал, как я заказывала их Зое Федоровне, домработнице. Я еще заметила ему: «Вы внимательный. Было бы хорошо закрепить вас за нами навечно…»
— По-вашему, он с кем-то встречался в Москве?
— Думаю, да. По крайней мере звонил по телефону, разговаривал.
— С кем?
— Этого я не знаю.
— О чем он еще говорил с вами?
— Ни о чем… У нас большая библиотека. Я знаю, что он читал. Вот и все.
Заморосил дождь. Пришла очередная электричка — к метро двинулся очередной поток пассажиров, точно пригнанный по очертаниям платформы. Люди шли мимо вокзала; только ничтожная их часть обживала залы: приезжие, пассажиры поездов дальнего следования.
«Погибший был один из них, — подумал Денисов, наблюдая идущих. — Уезжал с нашего вокзала? Провожал? Встречал?!»
— Молодые люди, что живут у вас? Они не были знакомы с ним раньше? — следователь Королевский кивнул на носилки.
— Ни мне, ни Николаю Алексеевичу они об этом не говорили. Не думаю.
Денисов спросил:
— Комната, в которой он жил, убиралась?
— Вчера вечером… — У нее получилось «вче-а вече-м». -Как раз приходила Зоя Федоровна. Она приходящая, заглядывает то после работы, то перед работой. Но крайне редко!
— Где она сегодня?
— Поехала за ребенком. Ему в школу, в первый класс. Забыла, как называется городок. Скоро должна быть… Может, уже завтра к вечеру.
— Мы его только раз видели, этого человека — вчера днем… — Хотя парней, ночевавших у Сазоновых, было двое, отвечал один — Сухонин, чернявый, без шеи, с низкими бачками. Его друг больше молчал, поглядывал по сторонам. — Не могу сказать твердо: он это или нет…
— Не пришлось посидеть вместе? — спросил Бахметьев. — Может, за столом?
— Нет. Елена Дмитриевна звала его пить чай, он отказался.
— Знакомились?
— Только поздоровались. Вернее, кивнули друг другу. Потом он снова ушел к себе в комнату.
— И все время там находился?
— Я, во всяком случае, в кухне его не видел.
Приятель Сухонина — приземистый, широколицый — оторвал взгляд от перрона, поспешил присоединиться:
— Я тоже.
Оба были уже допрошены, но живые их образы и голоса, интонация, порядок слов давали для мысли розыскникам: больше, чем по-школьному полные, включавшие в себя наполовину вопросы следователя, ответы из протоколов.
— Из Орска давно? — поинтересовался Бахметьев.
— Неделю назад. — В конце каждой фразы, даже если по смыслу требовалось отточие, Сухонин ставил точку.
— В отпуске?
— Заканчиваем. Скоро на работу.
— Ваши родители знакомы с Сазоновыми?
— Мать.
— Она тоже в Орске? А работает?
— На пенсии. Была главным невропатологом.
— Вчера вечером вы где были?
— На ВДНХ, потом в парке Горького.
— Вдвоем?
— С девушками.
Бахметьев ничего не значащим взглядом нашел дознавателя, тот такими же безучастными ко всему глазами передал:
«Показания проверяются. Есть адреса, за девушками уехали…»
Снова пошел дождь. Рядом с пунктом технического осмотра вагонов, у края платформы, появилась крытая грузовая машина, известная в милицейском обиходе как «перевозчик трупов». В нем ждали привычный груз вместе с копией протокола осмотра.
«Увезут, по-видимому, в Лефортовский морг как неопознанного», — подумал Денисов.
— Но хотя бы словом перебросились? — поинтересовался еще Бахметьев. — Может, он сказал что-нибудь? Или вы? Что-нибудь бросилось в глаза?
Сухонин обернулся к приятелю, тот пожал плечами:
— Может, это? Я шел из кухни, дверь в комнату к нему была закрыта неплотно. Вижу: пишет. Прилежно, голову нагнул к плечу.
— Письмо? Не видели?
— Не знаю. Как-то уж очень серьезно. И бумаги целая стопка…
«Стопка бумаги… — подумал Денисов. — Трудно объяснить!»
К носилкам уже подходили двое из крытой машины:
— Можно брать?
— Минутку! — Королевский обернулся к свидетелям. — Посмотрите, пожалуйста, костюм на нем тот же самый?
— Я не знаю. — Сазонов отошел. Жена его подошла ближе:
— Он. Новый и весьма элегантный.
Носилки качнули, поднимая, Денисов проводил их глазами.
Свидетели уехали. Денисов по рации нашел младшего инспектора:
— Где находитесь?
— Временная камера хранения… — Это были все те же вагоны, стоявшие на приколе у вокзала.