— Послушай, Маддстоун, извини, — глядя в палубу, сказал он. — Наверное, все это сбило меня с катушек. Я не хотел придираться к тебе. Конечно, ты и должен был нами командовать.
Нед коснулся его руки.
— Да черт с ним, Руфус, забудь об этом. С учетом всех обстоятельств, ты вел себя блестяще.
Весь остальной день прошел как в путаном сне — показания в полиции, телефонные звонки, бесконечное ожидание, — но в конце концов Нед получил разрешение отправиться со всей командой в Глазго, чтобы поспеть на ночной эдинбургский поезд. Быть начальником — дело тяжелое.
Голова Порции шевельнулась на его груди, и Нед обнаружил вдруг, что смотрит ей прямо в глаза.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
И они рассмеялись.
Эшли смотрел, как Гордон приканчивает второй свой «Гинесс».
— Ты же видел ее, Эшли, — сказал Гордон, рыгнув и отерев с губ пену. — Она прекрасна. Ты бы назвал ее прекрасной?
— Безусловно, Гордон, — ответил Эшли, у которого лежало в кейсе несколько старых греческих антологий, представлявшихся ему куда более возбуждающими.
— И вообще, — продолжал Гордон, — в моей стране за чужаков не выходят. Просто не выходят, и все. Не положено, неправильно.
Руфус сидел, хмуро уставясь в пинту «Директора», которую он уже сдобрил тремя тройными виски.
— За чужаков? А кто у вас там чужаки?
— Гордон и Порция евреи, — пояснил Эшли. — Выходить за людей другой веры у них не принято.
— А я католик, — сообщил Руфус. — И у нас то же самое.
— Да она в мою сторону и не смотрит, — пожаловался Гордон. — Ни хера не смотрит. Вы понимаете, о чем я?
— О том, что она на тебя не смотрит? — сказал Руфус.
— Точно. Вот ты понял. Не смотрит, и все.
— Ясно. Тебя это, наверное, чертовски расстраивает.
— Еще бы!
— Я бы тоже расстроился, точно тебе говорю. Эшли был рад, что Гордон с Руфусом так быстро нашли общий язык, он боялся только, что не сможет справиться с двумя пьяными сразу. Эшли хоть и старался в последнее время узнать о вине все, что о нем следует знать, однако спиртное и уж тем более опьянение — свое или чужое — не доставляло ему никакого удовольствия. Впрочем, он этого не показывал и умел, не производя впечатления чопорного трезвенника, растянуть одну порцию выпивки на срок, за который его собутыльники успевали управиться с несколькими.
— Так что у вас там случилось, Руфус? Говоришь, Леклер умер на обратном пути?
— Господи, Эш, я же тебе рассказывал. Он отправил меня за бутылкой сраного «Джеймсонса», а когда я вернулся, Святой Нед уже баюкал его в своих объятиях, воркуя, как затраханный голубок. Я и охнуть не успел, как он назначил самого себя капитаном. А об меня он вообще разве что ноги не вытирал. Да еще имел наглость сказать потом, что, «с учетом обстоятельств», я вел себя блестяще. Подразумевая, естественно, что это он блестяще вел себя — с учетом обстоятельств. Подонок. Ну, правда, ему-то и пришлось потом возиться с полицией, со «скорой» и со всеми бумагами. Ха! Спорим, об этом он не подумал. — Руфус с трудом поднялся на ноги. — Ну и ладно. Хрен с ним. Еще выпьем?
— Отчего же нет, — согласился Эшли. — То же самое, пожалуйста. Джин с тоником и льдом, но без лимона.
— А эта штука и впрямь до нутра пробирает, — сказал Гордон, протягивая Руфусу пустой стакан. — Только на этот раз, пожалуй, хватит полпинты.
— Полджина, пинту «Гинесса» и лимон. Без льда, но с тоником. Все понял. — Руфус, пошатываясь, двинулся к бару.
— Он и вполовину не так пьян, как прикидывается, — сказал Эшли. — Отец у него алкоголик, вот он и примеряет на себя эту роль.
Гордон некоторое время смотрел вслед удаляющемуся Руфусу, а затем повернулся к Эшли:
— А тебе нравится видеть людей насквозь, верно?
— Ну, — ответил немного удивленный Эшли, — судя по твоему замечанию, тебе тоже.
— Верно. Туше. Так скажи мне наконец, о ком вы тут толковали?
— В школе он был кем-то вроде инструктора по парусному спорту, — ответил Эшли с таким выражением, словно речь шла о местном ассенизаторе. — Все эти яхтсмены очень любили его — на свой невыносимый манер, друзья-товарищи, обычное дело в яхт-клубах. Он все время организовывал в каникулы плавания для тех, кому они по карману. Или для тех, кому это неописуемо скучное занятие пришлось по душе, — добавил он.
— В Штатах я слышал о случаях, когда эти деятели оказывались извращенцами, — припомнил Гордон. — Ну, знаешь, на яхте со школьниками вокруг Карибских островов. Чего там еще делать-то?
— Да, однако, не думаю, что тут было то же самое. Что бы ты ни читал об английских частных школах, в них подобные вещи случаются крайне редко.