— И куда они отправились?
— Отплыли с запада Шотландии, потом, кажется, обогнули Джайентс-Козуэй и вернулись назад. А в прошлом году… куда вы плавали в прошлом году, Руфус?
Руфус вернулся и, держа в зубах пакетик арахиса, сгружал стаканы на стол.
— М-м?
— В прошлом году. Куда ходили члены парусного клуба?
— Хукин Голод.
— Куда?
— Хук-ван-Холланд [35]. — Руфус разорвал зубами пакетик и подтолкнул его по столу поближе к Гордону. — Из Саутуолда через Северное море на Флашинг. Потом по каналам до Амстердама и тем же манером назад.
— И, насколько я знаю, Леклер никогда к тебе не приставал? Не угрожал нежному цветку твоей девственности?
— Пошел ты!
— Просто пришло вдруг в голову.
— Вообще-то я не прочь вернуться туда, — сказал Руфус. — В Амстердам то есть. У них там девки голые в окнах, а травы больше, чем ты за всю жизнь видел.
— Ты покуриваешь? — спросил у Руфуса Гордон.
— А Папа Римский, по-твоему, срет в лесу? — промурлыкал Эшли, беря арахис.
Гордон понизил голос и взволнованно спросил:
— Слушай, не подкинешь мне немного? Я, как сюда попал, так ни разу и не покурил. Однажды сказал об этом Порции, но она посмотрела на меня, как на кучу дерьма.
— Да на здоровье, — Руфус дружелюбно взмахнул рукой. — Ты чем балуешься, травкой или гашишем?
— Травкой, — ответил Гордон.
— Без проблем. По правде, у меня с собой очень серьезная…
При мысли, что разговор сведется к наркотикам, сердце Эшли упало. Куда забавнее было слушать, как Руфус и Гордон жалуются друг другу на Неда. К сожалению, Неду и наркотикам в одном разговоре встретиться не дано. Если только…
— А пожалуй, занятно было бы посмотреть, — сказал Эшли, чопорно прихлебывая джин, — как Маддстоуна уводят люди из отдела наркотиков. Славненький скандал, немного позора, небольшое такое крушение для нашего святого и его папочки — вам не кажется? И только представьте, как будет шокирована наша милая Порция.
Руфус хихикнул, а у Гордона отвисла челюсть.
— Он ведь собирался отвести ее… как называется это место? Что-то нелепо претенциозное… Найтсбридж-колледж, вот, — мечтательно продолжал Эшли. — Предположим, полиция узнает, что мерзкий торговец наркотиками уже много дней околачивается около колледжа, снабжая студентов запрещенным зельем. Вообразите картину: нашего золотого мальчика уводят в наручниках.
— Да, но как…
— Куртка его осталась висеть внизу, на перилах лестницы. Все, что от нас требуется, — это небольшая ловкость рук.
Стоя голышом у окна своей спальни, Нед смотрел на Лондон. Через час с небольшим придется спуститься вниз, приготовить омлет. Если б не это, разве он не остался бы в спальне до скончания дней? Оба они могли бы остаться здесь навсегда. Да только Порции надо подготовиться к собеседованию. Но после они вернутся сюда и поднимутся прямо к нему в комнату. Конечно, завтра утром в город возвратится отец, к его приезду надо будет привести себя в презентабельный вид, но до завтра еще бездна времени. Он ждет не дождется возможности познакомить Порцию с отцом, и, конечно, они мгновенно подружатся. Череда годов, которые они проведут все вместе, открылась Неду. Порция и папа на Рождество, в родильном доме, на отдыхе. Улыбки, смех, взаимное расположение, любовь… ему хотелось плакать от восторга.
Взгляд его задержался на троице, шагавшей по улице. Эшли и Гордон. И с ними кто-то еще. Нед улыбнулся, узнав неуклюжую походку Руфуса Кейда. Где это они повстречались? В любое другое время он с радостью принял бы их, однако…
Нед, отроду не отличавшийся необщительностью или эгоизмом, подкрался к двери и осторожно повернул ключ в замке. Звук, как ни был он слаб, разбудил Порцию.
— Ты запираешь дверь?
— Боюсь, что так, — прошептал Нед. — Они возвращаются. Думаю, стоит притвориться, что мы уже ушли.
Порция смотрела на приближавшегося к ней Неда, и острое счастье пронизывало ее, как ветер пронизывает траву, она задрожала и покрылась мурашками от наслаждения, показавшегося ей почти болезненным.
— Не покидай меня никогда.
— Не бойся, — прошептал Нед, забираясь в постель.
Снизу донесся голос Эшли:
— Мы вам не помешаем. Я тут позабыл кое-что. А вы, молодые люди, наслаждайтесь обществом друг друга.
Приглушенный смех Гордона и Руфуса показался им упоительным. Как чудесно, когда над тобой посмеиваются!
Нед вздохнул, ощущая полнейшую удовлетворенность и радость. Есть ли во всей вселенной человек, столь неизмеримо везучий? Он молод, здоров, счастлив, и нет у него во всем мире ни горестей, ни врагов.