Через некоторое время на студию прибыли те ребята из группы. Басист шел вторым. Войдя, парень сразу заметил меня и немного опешил, хотя… Он просто стал в упор смотреть на меня. Да, милый, это я. Роджер, под которым ты так сладко стонал, на кровати которого ты хватался за простыни от удовольствия. Немного погодя, я встаю и подхожу к нему.
– Роджер, – томно произносит он и смотрит на свою группу, видно беспокоясь о своем небольшом секрете. – Рад тебя видеть, – он опускает гитару и облокачивает ее о стену.
– Здравствуй, Эрик, – я смотрю, не открываясь, на него. Маленькая синеволосая девушка, кажется, делала точно так же, выискивая меня повсюду.
Он облизывает свои губы и убирает темные волосы с лица. Эрик был очень худым и высоким парнем. Цвет его кожи граничил с мертвенной бледности и белоснежным снегом. Волосы Эрика всегда свисали, как маленькие щупальца темного цвета, они болтались во время игры на гитаре или минета. Его сказочный ротик был таким теплым, таким манящим. Лучший минет всегда делают мужчины. Они делают его так, как они бы хотели ощутить на себе. Как и где нужно задеть зубами, что глубокий минет – это не волшебство, а просто схожесть с вагинальным или анальным сексом. Лучший минет мне сделал Эрик. А я, в свою же очередь, отблагодарил его жестким трахом, который ему очень понравился.
Все мои простыни были пропитаны потом, спермой и воспоминаниями, о каждом, кого я трахнул на них. Стирал я их раз месяца в четыре, и за это время воспоминаний было на целый роман, но с каждой стиркой они стирались. Масляные разводы, кровь… Они все были частью моих воспоминаний о себе. О том, кто я. Эта грязь на простынях говорила намного больше, чем просто о беспорядочном сексе.
Я смотрю на Эрика, как он достает гитару. Подключившись к комбику, он садится на пол и начинает настраивать инструмент. Я присаживаюсь к нему.
– Эрик, – я сажусь совсем рядом с ним, он немного ерзает на месте, но потом все же успокаивается, – как девушка? – я слегка скалюсь, не могу скрыть свое довольство от власти над ним в тот момент.
– Мы расстались, – он проводит пальцем по струне, издавая звук, отраженный от стены до стены в этом помещении. Он садится ближе ко мне и тихо шепчет, – Роджер, зачем ты здесь? Это неправильно, совсем. Если ты не такой, как все другие, то это не значит, что нужно показывать свою ориентацию всем, – он брызжет слюной, говоря слово «ориентация».
– А разве я показываю? Я спросил о том, как у тебя дела с девушкой.
– Я… – постанывает парень. – Я с тех пор… – его голос становится все тише. – Я не могу смотреть спокойно на парней. Я не знаю, что со мной, – он сосредотачивается на гитаре.
– А что с тобой? Как ты смотришь на парней?
– Я смотрю так, как смотрел на тебя тогда, – он поднимает глаза и буквально губами говорит это, почти не произнося ни единого слова, – я смотрю на их красивые руки, ключицы. Даже на спину Паркера я не могу смотреть спокойно. Он такой широкоплечий, – он протирает глаза. – Зачем ты здесь?
– Спасти тебя, – я встаю и подаю ему руку. Он откладывает гитару и поднимается, но с опаской глядит на меня. – Не бойся, ничего ужасного делать не буду.
Он вздыхает и смотрит на своих парней.
– Роджеру понадобились сигареты. Мы скоро придем, окей? – неровно говорит Эрик. Ребята из группы кивают нам и продолжают настраивать инструменты.
Мы выходим за пределы студии. Перед нами огромный коридор с множеством дверей и ответвлений. Эрик идет впереди меня, он тащит невидимой ниткой за собой. Обернувшись, он смотрит на меня и вздыхает, а затем подходит слишком близко.
– Роджер, – он тянет каждую букву. – Ты бы знал, как я тебя ждал…
Наши губы сливаются в поцелуе так же внезапно, как и тогда. Он целует меня, запутывая пальцы в моих волосах. Я чувствую то, что он возбужден уже сейчас. Его эрекция видна сквозь штаны, которые так плотно прижимают ко мне.
Буквально минуты хватает, чтобы я тоже почувствовал возбуждение. Я осматриваюсь. Туалет совсем рядом, Эрик совсем возбужден, а я.. Я хочу разнообразия. Я за этим и приехал сюда, да. Я трахну его в этом самом туалете прямо сейчас.
Я тащу его за собой. Мы запираемся в кабинке, которая была оборудована, как целая комната.