– Да, я нашла список. Люди фиксируются на входе, сканируется паспорт и вносится в базу данных, – она немного водит мышью по коврику. – Я отправила тебе на почту, Роджер.
– Благодарю, – я почти спрашиваю ее о муже, но сдерживаюсь. Я думаю, что если он у нее и есть, то со мной вести беседу о суженом явно не стоит. Насколько же ей может быть стыдно, каждый раз видя меня, замечать кольцо на своем пальце?
Придя за свое рабочее место, телефон уже мигал оповещением о новом письме. Я вхожу в почту с компьютера и смотрю списки.
Мне казалось, что приходило к нам не то, чтобы немного, но не столько людей. Я просматриваю все листы и замечаю, что одна и та же девушка приходила каждый день. Фото в паспорте было строгим: на ней была белая блузка, которую она застегнула на все пуговицы, лицо было напряжено, а губы поджаты. Ее волосы были русыми, но слегка отливали зеленым. Я присматривался к ней минут пять, но не узнавал. Видимо, просто понравились лекции, которые я вел.
После насыщенного дня, я иду домой, но решаю заглянуть в магазин. Я хотел чего-то нового. Около дома был старый магазин эротических забав, а попросту, сексшоп. Туда я и отправился.
На полках стоят различные фаллосы, вибраторы. Они расставлены по размерам, от самых маленьких, как карманных, до внушающих размеров резиновых членов. Я присматриваюсь к искусственным вагинам и замечаю некоторые, где написано «девственница». Да, они немного туже остальных и делают иллюзию разрыва плевы, но это не сравнится с живой девственницей.
Давно, не помню уже когда, но у меня была связь с девственницей. Она была для меня тогда безумно красивой. У нее были огненные волосы, очень бледная кожа и яркие веснушки по всему телу. Когда я целовал ее неокрепшее тело, еще совсем юное, оно покрывалось все мурашками. Ее пухлые ножки так мягко касались моего тела, когда я лишал ее девственности. Ее тихие и первые стоны были, как нечто сокровенное. Как сорвать первое яблоко в начале урожая. Тогда был мой самый нежный секс… и последний. Я не чувствовал к ней ничего. А она клялась мне в вечной любви.
Мы встречались с ней не больше трех месяцев, но такие сильные чувства, которые она изображала, кружили мне голову. Кружили голову тем, что ее не касался еще ни один мужчина. И я состоял в этих отношениях лишь для этого. Я хотел ее трахнуть жестко, чтобы она плакала от боли, но вышло так, что, только увидев ее раздетой, я понял: я не смогу причинить ей боль. Она была слишком ангельской, такой небесной красоты и невинности. Я смотрел на ее розовые соски и у меня все мысли о грубом сексе исчезали в тот же миг. Я хотел часами ее ласкать, доводя до кульминации и останавливаться, чтобы она умоляла меня продолжить и тряслась от моих рук. Она была единственной девушкой, об оргазме которой я хотел заботиться, меня просто сводила с ума красота ее невинного тела.
После того раза я больше никогда не трахался нежно. Никогда не ласкал девушек до пика их удовольствия. И именно с тех пор у меня не было хоть каких-то отношений, кроме мимолетных, таких, как с квартиранткой, парнем, которого пьяного везешь к себе домой и трахаешь, или с Эрикой.
Я смотрю на все мастурбаторы, на все фаллосы и смазки и вижу новые ультратонкие презервативы. Подойдя, я рассматриваю их коробку.
– Вам помочь? – передо мной стоит смуглая девушка с длинным высоким черным хвостом. Губы накрашены темной помадой, на шее надет чокер.
– Не нуждаюсь. Я пока выбираю.
– У нас новые поступления в БДСМ-коллекцию, – она улыбается и кивает головой на стенд. Я осматриваю его и понимаю, что половина этих вещей есть у меня дома. Только вот.. Я никогда не покупал наручники без мягкой отделки. Всегда брал с кожаной или меховой отделкой.
У них есть просто металлические наручники. Я долго рассматриваю их, а потом спрашиваю цену.
– Пятьдесят долларов вместе с коробкой и сорок пять без нее, – девушка лучезарно улыбается.
– Давайте без коробки, – отвечаю ей я. Естественно, я не собираюсь никому дарить это.
Упаковав покупку в черный плотный пакет, девушка рассчитывается со мной и прощается. Я выхожу на улицу.
Опять. Я чувствую этот чертов взгляд опять. Я оборачиваюсь вокруг себя. На улице уже темно, почти никого нет. Лишь пьяницы сидят на лавочке, а вдали целуются и прощаются пары. Я присматриваюсь. Девушка в серой куртке и короткой юбке удаляется в правую сторону от сексшопа. Я вновь присматриваюсь, но тут же понимаю, что все это – глупое ребячество.