«Ну и цирк, — подумал Носик, — и не меньше десятка клоунов. А я единственный зритель. Как назвал бы это Бруно? Наверняка балаганом».
— Все готовы? — спросил Генерал адъютанта.
Герберт снял трубку и повторил:
— К взрыву готовы?
И тут над «островами» вокруг Шпицбергена, как эхо, прокатилось:
— К взрыву готовы!
— …Гото-овы!
С «клотика» донеслась команда Бублика:
— Начина-ай!
Носик высморкался. Что и говорить, он тоже разволновался.
— Порядок, — громко сказал Герберт и положил трубку. — Готово!
Вдруг Носик в испуге отпрянул. Генерал сунул ему что-то прямо под нос. Оказалось, две связанные батарейки.
— Стоит только замкнуть контакт — и эта горка взлетит на воздух. Смекнул?
— Не-ет, — пробормотал Носик.
Генерал опешил.
— Не веришь, да? — спросил, насторожившись, Герберт.
— Не-ет, — повторил Носик.
Генералу это пришлось не по вкусу.
— А вот пойди да сядь на нее! Пойди сядь. Слабо, а?
Герберт ухмыльнулся.
— Что ж, пойду, — ответил Носик и вышел.
Оба генштабиста озадаченно глядели ему вслед.
Заблудиться Носик не мог — проволока вела к «айсбергу». Она бежала по старым ведрам, пустым консервным банкам, дырявым кастрюлям, по обломкам кирпича, обгорелым доскам и другим подобным сокровищам. А потом через изгородь на второй «остров», где валялось не меньше драгоценностей. Вот там-то над кортом возвышался «айсберг» — чудище, право слово: смесь старых железных кроватей и печных труб с драными матрацами и прочими симпатичными вещицами. Проволока кончалась под какой-то кастрюлькой без ручки, которую мальчишки водрузили на останки ванны.
«Так вот чем они собираются «отразить атаку врага»? Гм! И мы в Хагенберге тоже собирали горы металлолома, да только потом сдавали».
— Всем в укрытие! — разнеслось над пустырем.
А со стороны барака послышался голос Генерала:
— Посмотрим, как он сейчас запрыгает!
Забравшись на первый «глетчер», Носик все же с опаской заглянул под кастрюлю. Но там оказалась всего-навсего бумажная петарда, которую они показывали ему утром, восхваляя свой поход.
«Спали они на физике, что ли? — подумал Носик. — Ведь под кастрюлю попадает слишком много воздуха».
Он устроился на ржавых пружинах какого-то матраца, торчавшего над ванной. Оглядывая с «айсберга» окрестности, Носик с удовольствием покачивался на пружинах. Гляди-ка, храбрые защитники острова и впрямь поторопились укрыться: одни окопались за изгородью, другие бросились врассыпную по кустам — бывший корт со всех сторон был защищен от ветра густым кустарником.
— Эй, Носик, — пропищал откуда-то Пингвин, — ты что, спятил? Прячься! — Он-то вырыл себе индивидуальный окопчик.
Носик громко расхохотался.
И как раз в эту минуту Генерал зажмурился. Рука его прижала проволоку к контакту батареи.
Бах-тара-рах! Раздался взрыв, но… не громче, чем на карнавале. Правда, кастрюля подскочила эдак сантиметров на пятьдесят. Носик едва успел схватить ее и снова водрузить на ванну. Сам он уселся сверху. На его штанах четко обозначилось ржавое пятно. Но с этим уж кое-как можно было смириться, оставшись в живых после взрыва.
Постепенно из своих убежищ начали выползать разочарованные воины.
Первым показался Пингвин, он кричал, отчаянно размахивая руками:
— Эй, эй, послушай, там ведь динамит был!
Носик задним числом несколько струхнул. Пожалуй, забава чересчур легкомысленная! Он покачал головой.
— Пустяки, петарды. Видно по сгоревшей гильзе.
Пингвин и остальные деловито, с видом знатоков обследовали гильзу. Петарды? Генерал говорил им о заряде совсем иного сорта.
— А разве солдаты на маневрах стреляют настоящими снарядами? — спросил Штрекенбах.
— Не-ет, — ответил Носик.
«Но и цирка такого тоже не устраивают», — подумал он, хотя вслух ничего не сказал.
Тем временем подоспели Генерал с адъютантом. По их лицам было видно, как они разочарованы. Герберта особенно злило, что Носик отнесся к их игре несерьезно, а Генерал рассвирепел, потому что новичок не выказал ему ни тени уважения.
— Послушай-ка, ты, — заявил полководец, — если ты все лучше нас знаешь, так давай катись отсюда.
Носик слез с «айсберга».
— А ты думал, я испугаюсь твоей петарды? Ты же сам сказал: «Пойди сядь на нее».
Бублик, покинувший свой «клотик», подтвердил:
— Правда. Сказал.
Тут Генерал окончательно вышел из себя и, повернувшись на триста шестьдесят градусов, заорал: