– Цена? – Теодор начал заметно волноваться. – Что за цена?
– Фотуграпы не могут иметь детей. Совсем.
У Теодора защемило сердце. Сам-то он справится. Наверное. Но Лиза? Как ей сказать? А может, она уже в курсе?…
Они сидели на берегу звонкого ручейка, слушали позднюю птичью песнь, вдыхали ароматы ночных трав. Огромная Луна призрачно освещала все вокруг. Чужие, но уже привычные звезды едва не цепляли макушки деревьев. Годы совместной жизни. Второй совместной жизни. Другой жизни. Жизни без детей и внуков. Жизни в полном достатке и роскоши. Без наследников. Без будущего. В целом мире были они одни. И их прошлое. Прошлое из другой жизни. В этом мире они так и остались чужаками. Теодор больше не занимался фотуграми. Он писАл картины. Картины своей жизни. Жизни с Лизой, детьми, внуками. Картины были странными, часто непонятными Двору и окружающим. Но они завораживали своей искренностью и фантастичностью, и от этого ценились куда выше пейзажей. Лишь иногда, несколько раз в год, по настоятельной просьбе Двора Теодор отправлялся в Великое Ничто. Он был не единственным, обладавшим даром фотуграпа. Но единственным, способным уходить в Великое Ничто и возвращаться. Он отправлялся просто посмотреть, проверить. Ему было душно там, среди мрачных порочных образов-фотугр, тяжелое ощущение страстей и похотей почти перекрывало дыхание. Но он должен был убедиться, что все правильно, что Двор в очередной раз принял верное решение. Сделав наблюдения, Теодор с облегчением возвращался домой, к нежно любимой Лизетт. Но сегодня его глодало ощущение чего-то незавершенного. Как будто он вышел из магазина с полными сумками покупок и ощущением, что что-то забыл купить. Но что именно забыл – не помнил. Вот и накануне Теодор внимательно и придирчиво осмотрел все фотугры, в который раз убеждаясь в закономерности их там нахождения. Но что-то было не так. Что-то он упустил. Что-то не заметил. Возможно, тяжесть этого места или возраст немного притупили остроту восприятия. Или наоборот, ему очень хотелось найти хоть что-нибудь светлое. Но придворный фотуграп не имел права на ошибку. Лизетт своим чутьем любящей жены уловила беспокойство Теодора.
– Федя, что-то не так?
– Да… я что-то упустил…там…
– Тебе нужна помощь?
– Неплохо бы… Да только некому… Я, похоже, один такой "везунчик"… – Теодор помолчал. Где искать помощи? Кого просить? Единственной поддержкой и опорой в этом мире была Лиза. Только ради нее он жил, рисовал, возвращался из Великого Ничто. – Просто жди меня…-
В Великом Ничто было, как всегда, душно и муторно. Мрачные черно-красные фотугры слегка колыхались, словно бы от ветра, но какой ветер в пустоте? Теодор снова и снова, до слез и рези в глазах, всматривался во мрак. Вот тот самый бородач. Вот цветок, который Теодор отправил сюда для проверки своих действий. Цветок не излучал ничего, он был просто цветок, желтый, широко раскрытый, как и много-много лет назад… Несколько новых незнакомых образов-фотугр появилось за это время. Все были мрачные, злые, порочные. Двор и фотуграпы хорошо делали свое дело, ошибок не было. Но что же тогда так беспокоит? Что бередит уставшую душу? Теодор вздохнул и закрыл глаза. Темные образы исчезли, но ощущение тяжести и мрака никуда не делось. Непроглядного, давящего, удушливого. Он был всюду, со всех сторон, беспросветно.. и только где-то вдали, едва заметно, неуловимо… Теодора словно пронзило молнией – вот оно! Вот то, что он упускал! Фотуграп осторожно, боясь спугнуть, потерять это призрачное ощущение, открыл глаза. Среди мрачных образов почти неразличимо, где-то на грани восприятия, колыхалось прозрачное, нежно-розовое, оранжевое, желтое, светло-зеленое, голубое невинное. Фотугра младенца. Только что рожденного. А может даже еще и не появившегося на свет. Как она тут оказалась? Почему? Кто это сделал? Теодор был потрясен полнейшей неуместностью этого светлого образа. Ни секунды не мешкая, он вернулся в мир живых и бросился к Лексису, лишь на ходу бросив Лизетт – "Я нашел!". Лиза и Федор понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда… с полумысли. Она все поняла и только порадовалась за мужа.
В покоях Его Джентльментства было прохладно и светло. Несмотря на обилие освещавших покои факелов, воздух был чист и прозрачен. Стены небольшой залы были украшены резьбой и орнаментами. Теодор и Лексис стояли перед Первым лицом этих земель. Теодор окончил свой доклад, почтительно наклонил голову и отступил на четверть шага назад, давая понять, что предоставил всю доступную информацию. Его Джентльментство угрюмо молчал. Ситуация была невероятной, фантастически бессмысленной.