— Серёга, не мог, что ли подождать? За тобой что, гонятся? Ёкарный бабай…
— Сам ты этот бабай! Тебя пока дождёшься, полные штаны навалить можно.
— Не мог на воле облегчиться, старый?
— Это выражение такое… образное. Образное, говорю! Со мной гость, кстати. Если ты сам ещё не увидел. Эй, парень, пошли. Не бойся, это старик Жора чудит спросонок.
— Гость, говоришь? На хрена нам гость? Стойте, где стоите, я в перископ погляжу.
— Стоим, стоим, — проворчал старик Серёга, освещая мальчика своим фонарём. — Не дёргайся, парень. Тут промышленный перископ имеется. Надёжнее, чем телевизионное наблюдение. Хотя и оно тоже было, как не быть? Поотключали всё. Оставили только на механизме засовов двери, да на переговорное устройство. Ну, и стрельнуть может, если неймётся. Но ты учти, если электричества нет — дверь намертво заклинивает, а она бронебойная, непроходимая, понял?
Мальчик подумал, что старик заврался. Не бывает таких дверей, чтобы никто открыть не мог. Кому надо — натащит взрывчатки и бабахнет — ни одна дверь не устоит.
— Тощенький он у тебя, — сказал голос сверху. — Он у нас половину продуктов сожрёт.
— Ничего, не объест! — отрезал старик, протискиваясь сквозь дверной проём. — Хватит тебе зря болтать! Ну, где ты там, парень? Иди, не бойся. Осторожнее, тут вначале темно.
Пёс охотно проскользнув впереди мальчика. Еду, наверное, чует, вот и расхрабрился.
— Ещё и бобика с собой тащат… — проворчал голос старика Жоры. — Мало нам этого… Маугли… так ещё и блох с клещами приютим. Кстати, ты пацана на педикулёз проверил?
— Отключай фонарь, — строго сказал мальчику старик Серёга, — хватит аккумуляторы сажать. Вон, за углом уже светло.
— Сидел бы ты, Серёга, дома и строчил бы здесь свой мемуар. Так нет, ему непременно надо… — голос становился неразборчивым, затихая за двумя поворотами.
Коридоры были освещены редкими светильниками. Прогрохотав сапогами и кроссовками по полу из нержавеющей решётки, — мальчик заметил грязную обёртку от шоколада, зацепившуюся между двумя прутьями, — они наконец-то толкнули последнюю дверь. Пришли!
Мальчик оробел. Они стояли в полумраке большого зала. Ряд металлических станков: токарный, фрезерный, шлифовальный, сверлильный… совсем, как на фотографиях дедушки, которые когда-то были вклеены в тяжёлый альбом с потёртой бархатной обложкой. В самом конце прохода между станками втянулся огромный верстак, на дальнем углу которого угадывались тяжёлые слесарные тиски. Верстак был уставлен полуразобранными приборами, у одного из которых мигал крохотный зелёный огонёк. Тускло отсвечивал монитор на кривом кронштейне, торчащем из стены. Под ним громоздился целый ворох гнутых стеклянных трубочек, напоминающих новогодние украшения. В воздухе отчетливо пахло канифолью. Пёс остановился и нерешительно тявкнул.
— Пока вы шли, мне в голову пришла оригинальная гипотеза, — сказал восседающий под лампой очкастый старик. Его инвалидное кресло ловко развернулось к вошедшим. — Глина, из которой Господь сотворил Адама, есть иносказательный термин для противоречий. Человек слеплен из противоречий! А, Серёга? Каков взлёт моего могучего ума? Давайтесь, садитесь рядом. Намахнём по стопочке и я всё подробно растолкую.
— Это дядя Жора, — сказал старик Сергей. — Для тебя, наверное, удобно будет звать его дедом Жорой. Не бойся, он малость со странностями… и водку лупит со страшной силой!
Последние слова он произнёс с явным раздражением. Мальчик испуганно поглядел на него. Но как ни странно, старик в коляске нисколько не разозлился.
— Не жалей для друга своего ни жены, ни водки, ибо всё приходит и уходит во времена свои и это неизбежно. Жена вымрет, водка кончится… только друзья и останутся, — и он поднял вверх корявый палец, заклеенный грязным пластырем.
Сидеть за верстаком на высоком вертящемся стуле, положив локти на холодный металл верстака и жевать тушенку из банки, прямо с размоченными в ней сухарями было так здорово, что мальчик почти не глядел по сторонам. Где-то внизу пёс, мгновенно слопавший свою порцию, умильно вертел хвостом, совершая сложные эволюции по запутанным траекториям. Видно было, что он пытается выказать равные любовь и уважение каждому их троих пирующих. Ему иногда подкидывали кусочки, которые тот ловил практически на лету.
— У наших гостей сегодня будет понос, — заметил деда Жорка, который от выпитого заметно раскраснелся и говорил без умолку. — И что нам с ними делать?