Из дневника С. И. Солодова.
…С этого момента вам придётся верить мне на слово.
В глубине души я надеюсь на лучшее. Возможно, человечеству мои записи пойдут на пользу. Я делаю их по старинке, от руки, используя бумагу для ксерокса, с незапамятных времен завалявшуюся у меня в самом нижнем ящике стола. Кажется, я прихватил её лет тридцать назад в одном НИИ… название которого давно уже не вызывает ни малейшего отклика в душе практически любого из стариков от прикладной науки. Тогда эта бумага была ещё в дефиците. Сейчас бумага пожелтела и слегка обтрепалась по краям. Притащил я её совсем недавно из похода к «головному офису».
Вначале я с трудом выкарябывал слово за словом. Что поделаешь, многолетняя привычка к клавиатуре приносит свои печальные плоды. Шутка ли, долгие десятилетия нажимания кнопок! Тем более для человека, гордящегося ещё в студенчестве умением печатать десятью пальцами. Говорят, что из-за утрачивания письменных моторных навыков человеческий мозг теряет определённую гибкость. Печально, но такое вполне возможно. Вот сидит мужчина старше семидесяти лет, — и чуть ли не высунув от усердия язык, водит непослушной шариковой ручкой по бумаге. Он непроизвольно кряхтит и шепчет ругательства, когда рука выписывает совсем уж несуразные каракули.
Впрочем, мозг человека утратил много больше, чем просто привычку к письму… и теперь именно об этом я и пытаюсь сказать.
К тому времени, как я осилил краткий отчет о произошедшем, ручка перестала казаться мне корявым сучком, выворачивающимся из пальцев. Отчёт занимает ровно две странички и тоже написан от руки. Я запаковал его в пластиковую папку и положил в своём «кабинете» рядом с компьютером. Сверху уже образовался тонкий слой пыли.
Итак, сейчас, после долгой отлучки вновь почти вернулся мой почерк… и это странно, ведь я уже и забыл о том, что пишу вялое «р» и размашистое «к» с залихватским хвостиком. А буква «ш» отличается у меня от «м» только небрежной чёрточкой, а точнее, как сейчас говорят по-компьютерному, «подчёркиванием». Возможно, вернулась и гибкость мышления — ха-ха-ха!
А ведь многие считают, что по почерку легко угадывается характер человека. Чёрт возьми, вы только поглядите на этот перепуганный поток сознания, на эти полудетские каракули — вот уж пример почерка старика малограмотного и в чём-то подозрительного. Быть может, даже и ранее не пойманного маньяка! Буквы рассыпаны, как тараканы, опрысканные дихлофосом, — строчки безвольно загибаются, как хвост побитой собаки. Хорошо, хоть я пишу грамотно! Пусть всем сегодня и наплевать на это. Но на это не наплевать лично мне… а это уже кое-что.
Я пишу, стараясь не торопиться. Для меня это — самое непривычное в моей долгой жизни. Время у меня пока ещё есть. В отличие от сонма героев, спасающих мир в последнюю секунду, я твёрдо знаю — времени хватает. Пока. И вам придётся смириться с тем, что я вываливаю на вашу голову огромный ворох старческих воспоминаний — львиная доля из которых ничегошеньки не значит для вас… зато многое значит для меня. Однако всё чаще я думаю о том, что в моей жизни не было ничего такого, что, так или иначе, не направляло бы мои действия к случившемуся. Пусть я и не понимал этого, но я был крылатой ракетой, стремительно несущейся к цели, огибая малейшие изменения рельефа поверхности земли.
Читайте! Не спешите, не торопитесь! Берите пример с меня, нынешнего, почти спокойного, почти рассудительного, осмотрительного и взвешенного, держащего в расстёгнутой кобуре взведённый пистолет. Временами я достаю его, проверяя, легко ли он вынимается, проверяя, как быстро я могу поднести ствол к подбородку этой чёртовой артритной рукой. В последние дни я осторожен, аккуратен и нетороплив.
От этого можно уссаться от смеха или заплакать, но я всю жизнь был, есть и останусь растяпой. Не тряпка, конечно, но всё же. С другой стороны — директор НИИ, относящегося к Академии наук РФ, генерал-майор ФСБ с несколькими юбилейными орденами…
Об этом мне иногда напоминали друзья, родственники, чада и домочадцы. В минуты, так сказать, моих печалей и бед. Мол, чего тебе ещё надо? Жизнь удалась!
А ведь мог так и застрять где-нибудь в ведомственном институтике или пуще того, на производстве. Ау, ровесники! Мало ли мы видели советских фильмов об удачливых передовиках производства, каковых невинные интеллигентные девушки просто обожают… а они равнодушно напевают под гитару: «…вам налево, мне направо… вот и до сви-да-ни-я!.. Тири-дим-пим-пам-пам-па!..» А карьерист и выжига отрицательный герой, в импортных шмотках танцующий забугорные танцы и носящий имечко с душком (Эдуард, Арнольд и тому подобное), лишь злобствует и не выполняет производственный план, в глубине души чувствуя себя ничтожеством. В отличие от Главного Героя, счастливо корпящего по ночам на кухне над потрепанными чертежами, и жующего замусоленную папироску. Так вот, друзья мои — это всего лишь кино. В жизни всё происходит совсем-совсем иначе. Наоборот оно происходит, если уж честно. Если только не принимать во внимание производственный план.