В общем, поплакался. А хорошо плакаться, уткнувшись носом в суконное плечо издыхающего мира! Главное — не сильно растекаться мыслью. Иначе — я не исключаю такого поворота событий — набегут бесшабашные выжившие юзеры и с удовольствием плюнут в душу… да ещё и ногой разотрут, чтобы «по приколу». Так что, если вы всё-таки читаете это, то непременно в интернете возрождающейся Земли. Отключите комментарии! Постарайтесь войти в шкуру напуганного старика. И умоляю, безмозглые дети мои, на всякий случай всё же действуйте осторожнее! По примеру брадобрея Александра Македонского, то бишь, Искандера Двурогого, как его прозвали на Востоке. Древнегреческий цирюльник не мог больше терпеть распирающую его тайну о том, что великий Александр имеет рога на голове. Поэтому как-то ночью он выкопал ямку и пугливо прошептал заветную фразу: «Рога у нашего царя-то на башке, рога!» — и ямку эту тщательно зарыл.
Правда, кончилось всё печально. Вырос на месте ямки тростник, из него пастушок сделал дудочку, дудочка запела и… древний мир был оповещён. Так сказать, слив информации прошёл успешно, а СМИ древнего мира разнесли новость по всем лачугам. Брадобрея срочно ликвидировали. Это говорит о том, что если вы проболтались, вычислить вас при необходимости — плёвое дело.
Впрочем, сейчас мне уже всё равно. Я и пишу-то лишь затем, чтобы…
…напечатал я предыдущие две фразы и крепко задумался. Действительно, зачем? Сбросить с плеч содеянное мне всё равно не удастся, а прощения просить мне особо и не за что. Это всё равно, как Резерфорд бы начал перед смертью каяться за то, что он создал теорию радиоактивного распада. Мол, дети мои, простите меня за атомное оружие и прочие идиотские выдумки цивилизации. Бред несусветный! Не Эрнест Резерфорд, так другой. Как говаривала моя внучка: «Фигушки, дедуля! Прогресс не остановить!». Это, когда я ворчал на неё за бесконечное просиживание в сети, где многочисленные друзья и подружки дружными толпами носились в обличие эльфов, гномов и прочих гоблинов сказочных цивилизаций.
Иногда мне кажется, что это было не так уж и плохо. В конце концов, пусть уж лучше роятся в иллюзорном мире, решают выдуманные проблемы и с важностью кукольных персонажей обсуждают несуществующие трудности, размахивая призрачными мечами и дубинками. Наверное, дай возможность многим диктаторам удовлетворять свои замашки в иной реальности, мир стал бы намного спокойнее…
Во всяком случае, я так думаю. Теперь.
И стараюсь не думать о родных.
С чего же мне начать свою неторопливую (и всё-таки такую поспешную) исповедь?
Если по уму, обстоятельно, в самых лучших традициях русской изящной словесности, то, наверное, с родителей. От отца я получил темперамент и разносторонние способности, от матери — толику здравого смысла и несколько старомодное понятие долга. Вот, собственно и всё. Как говорится: «Зовите меня Измаил». Google в помощь, если он ещё жив. Всё, что вам действительно необходимо знать обо мне, так это то, что на самом деле меня зовут прозаически — Сергей, и что мне уже семьдесят с лишним лет.
Я действительно унаследовал от отца много талантов. В юности я успевал играть в футбол, баловаться стихами для своих многочисленных объектов влюблённости, неплохо учиться в толковом институте и глотать любую мало-мальски интересную литературу, какая только подворачивалась под руку.
Сейчас уже трудно представить, что почти полвека назад два студента-приятеля могли однажды после тренировки усвистать не куда-нибудь на вечеринку, а прямиком в городскую библиотеку, где дерзко потребовали выдать им в читальный зал Библию, «Мастера и Маргариту» и книгу «Жизнь Иисуса» старого доброго Ренана. Кажется, был какой-то спор… ну, а Булгакова-то прочитать хотелось уже давно.
Полная и добродушная тётка-библиотекарша окаменела. Холодные стекла очков стрельнули в нас алмазными лучиками.
— Зачем вам эти книги, мальчики? Вы откуда? Где вы учитесь? Или вы работаете?
— Учимся! — гордо ответили мы. — Второй курс МФТИ. Краснознамённого института, ордена Трудового и Красного… и ордена Ленина, — солидно, но путано добавил мой приятель Жорка, вытаскивая из нагрудного карманчика тенниски (рубашка такая была в моде) пропотевший студенческий билет.