— Эй, пацан! Давай сюда! — услышал он хриплый голос и споткнулся.
Огромный кусок замызганного белого пластика с обрывком синей надписи «ORBI…», наполовину придавленный автобусной тушей, приподнялся. Под ним смутно белела белая борода и ладонь руки, машущей: «Сюда, сюда!» На секунду мальчик растерялся.
— Да шевелись ты, дурень! Бегом!
Кинувшись на живот, чтобы проползти под горячим от солнца пластиком, мальчик успел только подумать, что старик, скорее всего, всё-таки менее опасен, чем пара здоровенных молодых мужиков. Крепкая ладонь схватила его за шиворот и, протащив по асфальту, стала запихивать вниз головой куда-то вниз, под землю, откуда пахло гнилью и затхлой прохладной водой.
— Держись крепче… да не за меня хватайся! Тут ступеньки!
Ступеньками были прохладные крепкие скобы, торчащие из стены бетонного колодца. Перекувыркнувшись через голову, мальчик повис на руках, а потом нащупал ногами опору.
— Спускайся вниз, я сейчас люк прикрою, — невнятно пробормотали сверху и заляпанные кирзовые сапоги чуть не отдавили мальчику руки. Он поспешно спустился на несколько скоб-ступенек, боясь посмотреть вниз. Что-то проскрежетало и глухо стукнуло. Лучик тусклого света окончательно умер.
— Осторожнее там, не грохнись в темноте, — просипели сверху. — А вот и твои дружки пожаловали…
Наверху глухо топали и орали. Что-то бухнуло. Затем чьи-то ноги прогрохотали по пластику. Обливаясь потом, мальчик судорожно вцепился за скобы и затравленно прислушался.
— Ты там живой?
— Да, — выдавил мальчик.
— Ну, так и спускайся вниз! Мало ли что? Вдруг им удастся этот люк найти и захочется сюда заглянуть? Ногами только ощупывай — там есть место, где одной ступеньки не хватает. До пола метров пять, так что не падай, — бородатый посопел и добавил. — Да не дрожи ты!
В голосе чувствовалась досада. Вроде, как мама когда-то сердилась, когда на ночь её маленький сын просил задёрнуть шторы в спальне. За окном качалась злобная на вид старая берёза, растопырив длинные корявые пальцы-ветви. «Ну, берёза же! Хорошая берёза, высокая! Чего ты? Прямо, как лялька маленькая!»
«А пёс? — подумал мальчик. — Удрал, наверняка удрал». Ему вдруг стало жаль своего нового спутника. Предыдущей ночью пёс свернулся клубком совсем рядышком, а утром мальчик обнаружил, что спит с ним в обнимку.
— Собака-то твоя была? — спросил его старик. На лбу его загорелся яркий фонарик. Эти фонарики надеваются прямо на голову, на ремешке. Мальчик видел такие штуки, но самому так и не удалось раздобыть. Да и батарейки к ним, наверное, тоже достать было невозможно… во всяком случае, когда ты ещё мал и один бредёшь по огромному страшному городу.
— Нет. Просто пристал ко мне. Вчера.
Мальчик осторожно встал на бетонный пол. Он ожидал, что ноги его утонут в мокрой грязи, но было довольно сухо. Во всяком случае, кроссовки не промокли. Старик, сопя, спустился с лестницы.
— Теперь слушай сюда, малец. Мы сейчас пройдём метров сто и вылезем в развалинах. Там надо вести себя тихо и осторожно, как мышки, понял? И вообще — идти аккуратно. Ты один? Или кто-то тебя ждёт наверху?
— Один.
— То есть, никто тебя искать не будет, так?
— Нет, никто.
— Ну и ладно. Тогда в твоих же интересах помалкивать и идти со мной. Есть где отдохнуть, поесть и поговорить. А пока — тс-с-с! Согласен?
— Я тихо буду идти…
Они вылезли через полуоткрытый люк где-то среди нагромождения закопчённых бетонных плит. Солнце опустилось ещё ниже и в развалинах начинали свою таинственную жизнь сумерки. Вогруг поскрипывало; дребезжал на вечернем ветерке лист кровельной жести; в одном месте над россыпью бетонной крошки наивно торчали несколько зелёных кустиков. Наверное, уцелевший при пожаре и обрушении тополь упрямо прорастал сквозь нагромождение бывших стен. Беглецы прошли совсем немного и уже нырнули в поросший травою лаз, образованный несколькими обломками лестничных пролётов, как откуда-то из лабиринта руин вылетел пёс и закрутил хвостом, увидев мальчика.
— Надеюсь, он сам нас нашёл, — пробормотал старик. Мальчик увидел в его руке пистолет. Пёс боком протиснулся к мальчику, — он явно не доверял старику, — и лизнул запястье. — Ладно, вроде, всё тихо. Пошли, животинка. Только не вздумай лаять… слышь, пацан, если он гавкнет, то я его сразу пришибу, понял?
Мальчик закивал головой. Он обнял пса за шею и прошептал ему в лохматое ухо: «Тихо, Рикки, тихо! Понял?» Ему казалось, что это имя более всего подходит для смешной дворняги. Почему? Он и сам не знал. Пёс облизал ему щёку. Казалось, он был совсем не против быть паинькой по имени Рикки.