Не перебивая, дядя всё своё внимание обратил на очаг, с его переплетающими язычками ярко красного пламени и трескающими поленьями. Но маленький Грейджой чувствовал единственный глаз на себе — задумчивый и таящий в себе жестокость.
Он не мог не признаться — Эурон напрягал его. Но он старался думать, что это обычный интерес человека, увлечённого магией. Такая сложилась репутация у Вороньего Глаза — всё время проводящего время с колдунами из других стран, далёких и мифических.
Закончив переработанный рассказ о Властелине Колец, Теон устало вздохнул, переводя дыхание. Эурон, криво и коротко улыбнувшись, произнёс:
— Интересные ты сказки сочиняешь, племянник. Не хочешь ли стать мейстером? Теон Мейстер или Теон Сочинитель? — Несмотря на сарказм, лицо Эурона все ещё оставалось задумчивым. Неизвестная Теону деталь или фрагмент, что-то из них задело самого загадочного и страшного из всех членов семьи Грейджоев.
— Мне понравилось, — продолжил он. — Особенно история про этого Саурона Некроманта и Огненное Око — В культуре железнорождённых прозвища имеют особую важность, поэтому Теон решил придать Саурону при рассказе его собственные прозвища. Для придания важности и опасности этого персонажа, конечно, — жаль, что он проиграл. Слишком высокомерен оказался злой дух и перехитрил сам себя с этими кольцами.
Он промолчал. В комнате наступила тишина. Теон переглядываясь взглядами с неуверенной Ашей, стараясь не смотреть на дядю.
— Ладно, сидите, грейтесь перед огнём. А я навещу младшего из братьев. Уверен, он меня заждался, — Эурон плотоядно ухмыльнулся, а Теон вздрогнул. Секретом причина зачем он посещает Эйрона для него не являлась. И слухи, мерзкие и вводящие в страх давно ходили средь стен Пайка.
Эурон встал со своего стула и отправился на несколько этажей ниже, а Теон, словно вкопанный, уставился на огонь. Аша задумчиво молчала, не мешая размышлениям.
Иногда ему чудились непонятные фигурки и завихрения в огне, но моргнув один раз, Теон их больше не видел.
Глава 5
Война.
Это слово буквально впиталось в Большой Зал Пайка, где собрались все лорды Железных Островов.
Горели очаги, распространяя дым — густой и белёсый, висели знамёна — разноцветные и яркие. Длинные дубовые столы ломились от еды, а люди били в такт любым словам, доносившихся с высокого помоста.
Её дух впился в каждую декорацию, а средоточием всего этого был один человек.
Бейлон Грейджой, привстав над троном, говорил уверенно, с огромной долей пафоса и харизмой. Теперь каркающий хриплый голос являлся скорее плюсом, чем минусом в данной ситуации.
Он говорил о великой славе что в древние времена покрывала Железные Острова. О великих завоеваниях, о том что они жили независимо от мнения лордов Зелёного Континента.
Драконы мертвы, а Олень слаб. Так почему островитяне должны склоняться перед ними?
Бейлон спрашивал, а многие лорды ему поддакивали, тем самым поддерживая и распаляя отца. Он говорил о многом, и лишь немногие хмуро смотрели на всё это.
И точкой в его речи стало:
— Мы больше не будем рабами Железного Трона! Пусть зеленокровные узнают гнев Железнорождённых! Мы не сеем! Мы берём то что принадлежит нам силой, платя Железную Цену! Собирайте корабли, запасайтесь провизией, сегодня я заявляю, что отрекаюсь от Железного Трона и возрождаю наше королевство! Королевство Железных Островов!
Рёв сотен глоток сотряс залы Пайка. Толпа скандировала: “Король Бейлон!”, “Король Бейлон!”, “Король Бейлон!”.
Бейлон победно оглядывал всех. Корону из плавников которую на него нацепил один из священников Утонувшего Бога сделала его… выше перед другими? Теон моргнул, но ощущение никуда не исчезло. Иллюзия или корона действительно меняет людей?
Рядом стоял хмурый Виктарион и весёлый Эурон. Ещё ближе Родрик, Марон и он, в маленькой чёрной котте, подогнанной под его размер. Братья улыбались — гордые и довольные и лишь Теон был равнодушен.
Все смотрели на них, и он с трудом удерживал лицо равнодушной маской.
Выживет ли он в мясорубке этой войны? Отец заранее сказал, что Теон достоин идти в бой и он не потерпит, чтобы даже младший из сыновей прятался за замковыми стенами. Недавно он отпраздновал свой двенадцатый год.