— Эрих, — улыбнулся Грейджой, заметив приближение своего оруженосца, — разве ты не должен сейчас помогать матросам в их нелёгкой стезе?
Мальчик смутился, но всё равно подошёл ещё ближе и нагло заявил:
— А я уже всему научился!
— Так быстро? — фальшиво подозрительно спросил король, — ты всего — то несколько месяцев на корабле, а уже гордо мне заявляешь о своей умелости.
— Я быстро учусь, — мальчик упрямо гнул свою линию, и Теон не особо понимал, чего тот добивается. Возможно, в мальчике говорит то самое ослиное упрямство свойственное многим подросткам или глупость.
— Быстро учишься, значит, — хмыкнул Грейджой, — думаю, мне стоит попросить Лорика устроить тебе проверку. Покажешь всё, чему научился и чему должен быть обучен. Не справишься, шесть ударов палкой и сидение на мачте до прибытия на Железные Острова. Посидишь, подумаешь.
Эрих Харлоу изменился в лице, поняв, что его наставник серьёзен в своих словах.
— А теперь говори, зачем подошёл ко мне? — неласково продолжил Теон. Возможно, он слишком жесток к своему оруженосцу, но урок преподать ему стоит.
— Ваше Величество, — Эрих, явно давя в себе обиду, взял себя в руки и продолжил:
— Я хочу взять солёную жёну, вот!
Глаз Теон непроизвольно дёрнулся.
“Мальчику недавно исполнилось тринадцать, а он уже о наложницах мечтает” — вздохнул Грейджой, — “Нормально для средневекового мира, но всё же…”.
— Солёную жену? — переспросил Теон, — на каком основании ты хочешь получить солёную жену? Я вижу на тебе ту брошь, что ты взял как трофей после битвы за Раэмпорт, и тот искусный кинжал после городка Кью. Ты получил свою железную цену.
Юный Харлоу нахмурился, не желая признавать правоту Теона, но промолчал перед королём.
— Если бы ты заявил о своём желание раньше, всё было бы проще, — продолжил говорить Теон, — но если ты так желаешь, можешь выбрать из взятых невольниц, — фыркнул под конец фразы Грейджой.
Большинство свободных невольниц это либо старухи, либо совсем страшные девки. Пираты давно разобрали взятых в плен лучших женщин себе в наложницы. Исключением являются знатные дамы, которых тоже хватало. Но Теон заявлял на них свои права, как трофеи. Они были нужны лишь для выкупа, и отдавать одну из них Эриху он точно не собирался.
Эрих приосанился, не догадываясь о мыслях своего наставника. Взгляд его просветлел, в глазах вспыхнуло предвкушение от будущего выбора солёной жены.
— А теперь скажи мне, мой милый оруженосец, — мягким голосом начал Теон, — с чего тебе взбрело в голову взять наложницу? Говори только правду! — в последних словах послышались те самые стальные нотки, которые слышатся при отдаче приказов в бою или в разговорах со строптивыми подчинёнными, вроде уже почившего Грега Лохматого на Светлом Острове.
— Я хочу стать настоящим железнорождённым! Налётчиком, который возьмёт своё железной ценой! Меня постоянно попрекают, что я слишком мелкий, даже, — тут он немного покраснел, — не попробовал женщину…
Теон понял, в чём дело. И вздохнул.
— Ты всегда успеешь попробовать женщину, если умело владеешь мечом, — сказал ему король, — и глупо поддаваться на провокации остальных и пытаться что-то доказать остальным. Особенно, так показательно, — покачал головой Теон, — ты уже пролил кровь мальчик и взял своё железной ценой. Когда придёт время, они все поймут, что ты настоящий железнорождённый и в тебе бурно течёт кровь твоих славных предков.
Сам Грейджой честно отдавал себе отчёт, что из него плохая нянька и утешитель. И вообще, видел в этом что-то неподобающе для его королевского величия, но статус личного оруженосца Эриха и ещё остатки менталитета из прошлого мира возымели на него эффект.
Сказав утешительные слова своему оруженосцу, Теон отправил его восвояси, напомнив об обещание проверки его навыков. И сам вернулся к созерцанию горизонта.
Вернувшись на Железные Острова, ему стоит заняться вниканием в то, что происходило за время его отсутствия. Восстановить многие корабли, и распорядиться награбленным в Просторе как следует. Многие судна под его командованием были набиты золотом, драгоценностями, серебром, лучшими винами Арбора и невольниками. Шахты пополнятся новыми работниками, взятых в плен ремесленников стоит пристроить к делу, убедившись, что они вообще будут работать.