Ланнистеру оставалось только надеяться, что их не атакуют с неба врасплох.
“Те баллисты, которые предложил соорудить один из мейстеров… стоит ускорить их строительство. Готово только с десяток подобных орудий и те сразу заняли своё место на круглых башнях Красного Замка”
У Таргариенов были драконы. Но Киван не собирался сдаваться. Нет, он будет драться до конца. Ему нужно лишь дождаться подкрепления из Речных Земель.
Глава 62
— Проклятый шторм! — ругалась его мать. Они жили недалеко от берега, поэтому сильный ветер снёс крышу одного из домов, в котором как раз их небольшая семья держала невольников. Невольниц, если точнее, — матушка никогда не брала рабов из мужчин, предпочитая закупаться у налётчиков женщинами.
“Мужчины становятся слишком непокорны и своевольны, когда видят, что ими командует женщина” — говорила Куору матушка, приглаживая его вихрастые доходящие до самых плеч волосы. "С женщинами легче справляться. Твой папаша выбрал женой свой топор и ладью, а меня предпочитает посещать лишь после очередного похода. Как уж мне, скажи на милость, справляться с мужчинами-рабами, даже если они с зелёных земель?”
Куор лишь согласно кивал, не зная, что ответить.
Матушка была красива, с тёмным волосом, что было характерно для всех жителей острова Пайк и Железных Островов в целом. Статная, с острыми скулами, словно у аристократки, и с тонкими губами.
Сам Куор унаследовал от неё цвет волос и скулы, но остальное взял от знаменитого отца, имя которого матушка старалась не упоминать после известия о его гибели. Весть принес один из друзей отца, как только королевские корабли причалили в Лордпорте.
Жила семья в небольшой деревушке, между огромным замком — оба имели такое же название, как и остров, на котором они находились, — и Лордпортом.
— Кар! Кар! — кричал воронёнок, летая рядом. Куор поднёс руку и, когда птенец вцепился ему в плоть (когти были недостаточно остры, чтобы нанести какой-то серьёзный вред), мальчик ласково его погладил по холке. Птица приняла ласку благосклонно.
Матушка, прекратив ругаться, недовольно посмотрела на птенца. Когда-то первой её мыслью было забить воронёнка или выгнать, когда она впервые увидела играющего с ним сына. Но пришедший тогда вовремя отец уговорил её этого не делать.
— Куор, иди лучше делом займись! — прикрикнула на него мать.
А ещё у его матушки был скверный характер.
Мальчик был отправлен на помощь невольницам, которых мать заставила восстанавливать загоны для скота. Скот их был небольшим: одна коза, несколько кур и большая выкормленная свинья, которую в насмешку назвали Пегги. Куор эту свинью мысленно ненавидел, ибо сбегала она не раз, и приходилось ловить её именно ему.
Впрочем, куплен весь этот скот был в последнее время, когда налётчики вновь начали грабить слабых людей на Зелёном Континенте. В деньгах проблем не было — отец вдоволь привозил их и дарил матери, а матушка пользовалась этими деньгами на благо семьи, кормя себя, сына и нескольких невольниц.
Смотря на уставшие лица нескольких женщин, одна из которых была ещё достаточно молода, маленький Куор мог только покачать головой. Он не испытывал к ним особых чувств, но продрогшие и уставшие от бессонницы женщины, которым половину ночи пришлось терпеть все невзгоды шторма без крыши над головой… На них нельзя было смотреть без жалости. И Куор не мог.
Если суммировать их несчастья, то нужно упомянуть о том, что им же пришлось ловить сбежавшую свинью и снимать залезшую куда не надо козу, то Куор мог лишь сильнее жалеть их. Молча и слегка. Ещё большее сожаление вызывало у него то, что самому приходилось этим заниматься вместе с невольницами.
— Эй, Кюри! — позвал своего питомца, который всегда отзывался на его голос. Воронёнок несмело выглянул из маленькой дырочки на крыше их дома, где уже им было свито гнездо. Не заметив дражайшей матушки мальчика, он вылетел оттуда и подлетел к Куору, вновь вцепившись маленькими коготками в руку.
Кюри был молодым воронёнком, который уже расправил крылья, но не достиг нужного возраста, чтобы считаться взрослой особью.
Мальчик стал играться со своим питомцем. Проходящие мимо невольницы, закончив с загонами и накормив животных, с удивлением смотрели на это представление. Они будто видели некое ужасное зрелище, но Куору было плевать. Был только он и воронёнок.