Отомстить. За растерзанного отца, за убитого в битве брата, за сестру, невинно порубленную палачом.
Если львы думают, что они отделаются так легко, то они ошибаются.
Если Бейлиш считает, что он сможет дожить до Новой Игры, ему предстоит ощутить большое разочарование.
Джон ласково погладил Призрака. Голова больше не чувствовала тяжести короны и от этого ему действительно стало намного легче. Не физически, но душевно.
Северяне устали от войны, поэтому примут такой поворот, хотя и останутся недовольными. Но найдутся те, для кого присяга Джона станет позором. Горячие головы всегда найдутся, нужно лишь… вовремя их отделить от тела.
Лодка причалила на берег, и Джон лёгким шагом и со спокойствием в душе вступил на твёрдую землю.
Ему предстоит совершить многое, но сначала ему нужно сообщить своим вассалам неприятную новость.
— Сегодня на редкость хорошая погода, — дружелюбно обратился Родрик Харлоу к Виктариону, — говорят, падающие с неба снежинки — это замороженные капли.
— Это сказали тебе серые крысы? — спросил с мрачным лицом капитан Железного Флота, не желая портить отношений с лордом Харлоу игнорированием.
— Я прочитал это в книге, написанной мейстером.
— Мейстеры, мейстеры, — угрюмо произнёс дядя, — верить этим крысам — последнее дело.
Слушая вполуха разговоры за спиной, Теон с напряжением вглядывался вдаль.
Светлый Остров принял их густым снегопадом, покрывшим траву уже тонким слоем снега.
Рядом с дядьями стоял лорд Гудбразер как ещё один свидетель сегодняшнего события. Он задумчиво глядел то на Теона, то на несколько крупных галей, стоявших в отдалении на море. У части лодок, на которых они прибыли на остров, стояли воины железнорождённых.
Последние несколько лун были самыми напряжёнными в его бытии королём. Ни сражения в Закатном Море, ни управление собственными землями не отняло у него столько нервов, как попытки договориться с человеком, убеждённом в своем полном превосходстве над ним.
Теон начал переписываться ещё со времён отплытия из Арбора на Железные Острова. В письмах Эйгона постоянно проскальзывали требовательные нотки, некоторые оскорбления (что было явной провокацией) и тогда Теон уже хотел прекратить эту переписку, как вдруг тон письма резко изменился.
Требовательные нотки превратились в вежливые, дышащие равнодушием предложения, а провокационные оскорбления исчезли.
Очевидно, изменился не только тон и стиль писем, но и сам писатель.
“Кто же писал мне изначально? — размышлял Теон в своём солярии, — Неужто и правду сам Эйгон? Или кто-то совершенно другой, кто-то близкий к его персоне?”
Говорят, у королевы Дейнерис нрав не из простых. Она была главным кандидатом в подозрениях.
Но несмотря на изменения Драконий Король всё так же требовал освободить все занятые земли и присягнуть ему на верность. Теон не мог этого сделать — собственные подданные не поймут. Ему нужно было сохранить хоть что-то за собой, поэтому Грейджой использовал все аргументы в пользу сохранения захваченных у Запада и Простора островов за его родом.
Эйгон был непреклонен, чувствуя за собой силу. А когда северяне преклонили колени, Теон в отчаянии предложил то, что кардинально изменило переписку.
— Летят, — заметил Харлоу, переключившись на небо.
Вдалеке виднелись огромные тени, с лёгкостью пересекающие небесные пространства. Крылатые, чешуйчатые, то что дало возможность завоевать тем Семь Королевств и вернуть их себе.
Драконы. Не было видно всадников на них, но без всяких сомнений, на одном из них восседал новый Эйгон Завоеватель, как его уже называют на континенте.
При резком приземлении всполошился мелкий снег, примялась трава, и вздрогнули все присутствующие тут железнорождённые. Теон внимательно смотрел на драконов, завороженный увиденной красотой и таящийся опасностью этих небесных жителей, вновь подаренных миру хрупкой девушкой, тоже сейчас восседающей на одном из них.
Эйгон слез со своего огромного питомца и осмотрелся. На челе его уже можно заметить тонкий обруч, символизирующий власть и его скромность одновременно. Таргариен ещё не был коронован. Возможно, прежде чем короноваться, он хотел вернуть в лоно Железного Трона все земли, и Острова оставались последними.
Колено согнулось, и Теон преподнёс корону, кованную из железа, на которой были выгравированы заветные слова, которые Грейджой хотел сделать новым девизом для железнорождённых: