Маршрутка поехала в сторону окраины, миновала злополучное кафе, выехала к речке, покатила по мосту, за мостом остановилась. Водитель помахал мне рукой из окна.
Я притормозил, подошел.
– Женщина всегда сходила здесь и шла в сторону тех домов. – Гастарбайтер указал на квартал панельных пятиэтажек.
– Ладно, бывай. Чехову привет передавай.
– Передам, начальник.
Я ждал, сидя в машине и не сводя глаз с того места, где от дороги в сторону пятиэтажек отходила тропинка. Прошло больше двух часов, проехало с десяток маршруток, но женщина из них не выходила.
Был осенний вечер, быстро темнело, но я был уверен, что женщину я не пропустил. Обычное время ее возвращения с работы давно миновало, и раз она не появилась, значит, что-то произошло.
Я уже собрался ехать восвояси, когда увидел ее. Она не приехала на маршрутке, а наоборот, шла по тропинке от домов к дороге.
В руке у нее был портфель. Тот самый.
Женщина вышла к дороге и пошагала вдоль нее к реке. Я развернулся и поехал вслед за моим объектом по другой полосе. Даже если бы объект обернулся, то в вечернем сумраке вряд ли заметил бы машину, которая подозрительно медленно ехала с выключенными фарами. Но объект не оборачивался.
Я пытался сообразить, куда женщина могла нести злополучный портфель с гениальной теоремой и секретными документами. Ну, не может же быть, в самом деле… Я гнал из головы слова «иностранная разведка», но ничего более путного на ум не приходило.
Женщина подошла к реке и вступила на мост. Я остановился у въезда на него, чтобы не обнаруживать себя раньше времени. Вокруг не было ни души. Передача документов агенту иностранной разведки могла состояться как раз на мосту. Тогда я бы дал по газам и накрыл разом всю шайку.
Женщина поднялась на середину моста и остановилась. Постояв там с минуту, будто ожидая кого-то, она… Она с размаху швырнула портфель в реку.
Совершив это необъяснимое действие, она повернулась и быстрым шагом пошла назад, почти бегом миновала мою машину и удалилась в сторону домов.
Проводив ее взглядом, я вылез из машины и вышел на кромку берега. Течение было медленное, так что портфель никуда не делся – его черный пузырь отчетливо виднелся под мостом.
Интересно, за какие деньги может человек в одежде полезть в почти ледяную воду? А я за это имел все шансы получить ноль рублей ноль копеек. Чувствуя себя дураком, который на конкурсе дураков займет второе место, я скинул башмаки и плюхнулся в реку.
Хорошо, что я когда-то занимался плаваньем. Несколько взмахов, и я оказался на середине реки. Плыть обратно, с портфелем в одной руке, было труднее, но все же, в стиле раненого Чапаева, я одолел водную стихию, и скоро, дрожа как цуцик, уже снова залезал в свои башмаки на берегу.
Открыв портфель, я обнаружил в нем бумаги, которые даже не успели намокнуть.
Я поспешил к машине. Дело было закончено, оставалось только вернуть научные ценности математику.
В машине я закинул мокрый портфель назад, но с меня самого текло гораздо хуже. Я включил зажигание, предвкушая, как домчусь домой, где в холодильнике меня ждала бутылка водки. Я не пьяница, но всегда выпиваю для профилактики после купания в осенней реке.
Я выключил зажигание, потому что мимо меня опять скользнула тенью знакомая фигура.
Женщина поднялась на мост и, нагнувшись над перилами, смотрела в темную воду. Если она там выглядывала выброшенный портфель, то зря, – его уже выловил отважный водоплавающий сыщик.
Я пригляделся. Что-то в фигуре женщины – в том, как она нависала над перилами, – мне не понравилось. Настолько, что я выскочил из машины и помчался на мост.
Я перехватил ее, когда она уже перекинула ногу и почти перевалилась через перила, навстречу темной воде.
Я рухнул спиной на бетон, женщина – на меня. Она издавала какие-то дикие звуки и дергалась, пытаясь высвободиться, но я держал ее крепко.
– Пустите меня, я должна умереть! – прохрипела она.
– No way, dear. Not on my shift1, – сказал я, почему-то по-английски.
– Вы кто? – спросила она, когда немного успокоилась.
– Я ангел, – скромно представился я.
Она потрогала меня пальцами.
– Почему вы мокрый?
– С ангелами это бывает.
Я поднял женщину на ноги, но она была не в состоянии идти, так что я практически на себе дотащил ее до машины.
В машине ее вдруг опять переклинило.
– Пустите меня, я должна умереть! – кричала она, пытаясь выбраться из машины.
– Ну-ну, милая, перестань. Никто сегодня не умрет.
Я обнимал рукой ее трясущиеся худые плечи.
– Вы не понимаете. Я совершила ужасное преступление, погубила лучшего человека на свете. Я все равно не могу теперь жить!