Тео что-то ищет в гараже, я вижу это краем глаза. Достав шлем, он наскоро протирает его тряпкой, берет второй и выходит из гаража. Остановившись около ворот, Тео легко дотрагивается одной рукой до какой-то кнопки. Его черная футболка задирается, игриво оголяя накачанный пресс.
Теодор уверенным шагом направляется ко мне и всучивает шлем. Пока я пытаюсь понять, как его надеть, Тео распихивает по карманам свои вещи. Заметив, что я застопорилась с шлемом, он внимательно наблюдает за мной. Застежка предательски не хочет поддаваться, словно заколдована. Я пытаюсь поддеть ее ногтем, но не получается. И при всем этом я продолжаю сохранять невозмутимый вид.
Слышу цоканье языком, а следом мужские жилистые руки тянутся к моим. Тео берет шлем из моих рук и с легкостью расстегивает застежку. Ничего не говоря, надевает шлем мне на голову, да так сильно надавливает, что я покачиваюсь. А после аккуратно застегивает его под подбородком. Я в волнении сглатываю образовавшуюся слюну и едва слышно мычу:
– Спасибо.
Но Теодор делает вид, что не слышит этого. Лишь легонько стучит по моему шлему, отчего я морщусь, а следом указательным пальцем опускает защитное стекло. От неожиданности я вздрагиваю. Краски мира сразу же затухают. Через шлем трудно дышать, мне кажется, голова вот-вот лопнет. Поэтому я опять открываю защитное окошко и сверлю Тео неодобрительным взглядом. Не обращая внимания, парень надевает шлем и, защелкнув застежку, садится на байк.
Я еще с минуту мешкаю, а после подхожу к байку.
– Садись! – кричит Тео.
Я осторожно сажусь на байк, стараясь не касаться Тео, но это не выходит. Руками едва дотрагиваюсь до его плечей и, как только нахожу равновесие, сразу же отпускаю.
– Держись, – приказывает Тео.
Но я не знаю, за что мне держаться. Парень разворачивается ко мне и поясняет:
– За меня держись, малая!
В следующее мгновение он вновь закрывает на моем шлеме защитное стекло, а следом и свое. Мне ничего не остается, как осторожно обнять Тео за талию.
Он что-то кричит, но я не понимаю что, лишь чувствую, как он пожимает плечами, словно разминаясь. Мгновение, другое, и мы резко стартуем с места, после Тео так же резко тормозит. Я жмурюсь от страха и машинально цепляюсь пальцами сильнее за талию Теодора. Он начинает смеяться, а я не могу раскрыть глаза. Комок страха застревает в горле и не дает глубоко вдохнуть. Через пару секунд мы спокойно выезжаем на дорогу, и Тео несет меня по городу, на который опускаются сумерки.
Теодор гонит байк так быстро, что я не ощущаю дорогу под нами. От рева мотора закладывает уши. Успеваю заметить, как мимо пролетают крыши домов, вывески кафе и огни светофоров.
На очередном повороте Тео сбавляет скорость, и приходится плотнее прижаться к его спине, чтобы не свалиться с сиденья. От него вкусно пахнет. Шлейф мужественного аромата подхватывает ветер, стоит парню прибавить скорость.
Я не решаюсь спросить, куда мы направляемся. Возможно, тем лучше. У нас с Теодором пока не получается найти общий язык, и, как я заметила, он не шибко разговорчив.
Через пару минут мы сворачиваем на набережную, и Тео паркует свой байк на одной из стоянок и заглушает мотор.
– Приехали, – говорит он.
Я аккуратно слезаю, держась за Тео, и наконец-то могу открыть защитное стекло. Мир вновь окунает меня в теплые оттенки фонарей и уходящий закат, до которого, как мне кажется, рукой подать.
– Где мы?
Тео снимает с себя шлем и легким движением руки поправляет темные волосы.
– Как видишь, мы у озера, – отвечает нехотя парень.
Он слезает с байка, подходит ко мне, ловко расстегивает застежку и следом снимает шлем. Волосы наэлектризовались, я чувствую какое-то поле над головой. Тео усмехается и, отойдя к байку, убирает шлемы.
Вдыхаю полной грудью. Свежий воздух наполняет мои легкие, и тревога постепенно улетучивается. Город словно охраняет лазурное озеро. Набережная широкая, освещается нежно-желтым светом фонарей, окутывающим прохожих в небывалую теплоту. Кто-то катается на велосипеде. Кто-то гуляет с детьми или собаками. На самом озере замечаю несколько небольших парусников, которые рассекают лазурную гладь.
– Пойдем, – бубнит Тео, прерывая сладостный момент задумчивости.
Он устремляется вперед и влево, и мне ничего не остается, как прибавить шагу, чтобы поравняться с ним.
– А куда мы так торопимся?
– Нас ждут.