– Какой аромат! Это все вы приготовили?
Мама выбегает из кухни, поправляя фартук и волосы. По ней видно, что она влюблена по уши в Вольфганга. Тот тоже не скрывает свою привязанность. Мама подходит к Вольфгангу и робко целует его в губы. Я смущаюсь. Очень странно видеть, как мама так легко выставляет чувства напоказ, если учесть тот факт, что мы с Вольфгангом знакомы буквально меньше недели. Не очень уж приятное это зрелище, поэтому я отворачиваюсь.
– Как дела? – спрашивает мама у Вольфганга нежным голосом.
– Устал и проголодался, как волк!
Мама смеется.
От их воркования встает колючий ком в горле. Мне неприятно находиться рядом с ними. И как бы я ни скрывала это, эти голубки все понимают без слов.
– А где наш драчун? – спрашивает Вольфганг, отстраняясь от мамы.
– Наверное, в своей комнате, – с удивлением отвечает мама.
Вольфганг переводит на меня взгляд. Я лишь пожимаю плечами.
– Тео! – кричит Вольфганг, и мы все трое прислушиваемся к звукам сверху. – Теодор!
Но ответа не поступает.
– Иди, дорогой, – лепечет мама. – Мой руки и садись за стол.
Их нежные взгляды вызывают приступ тошноты. Прям так и хочется сделать вид, что меня рвет. Но я терплю.
Пока мой названый отец моет руки, моя родная мама что-то доделывает в кухне. Я сажусь за стол в ожидании ужина. Только теперь я понимаю, насколько проголодалась.
Минут через десять в столовую возвращается Вольфганг. Он усаживается во главе стола и принимается ждать маму.
Когда мама заходит в столовую, она прогоняет меня с места.
– Лия, пересядь вот сюда.
Вопросительно смотрю на маму, а та нависает надо мной, будто я в чем-то провинилась.
– Зачем? – спрашиваю у нее, не до конца понимая ее тон.
Вольфганг внимательно смотрит на все это.
– По традиции семьи Вольфганга, которую он очень чтит, во главе стола сидят либо взрослые, либо наследники, если нет выше стоящих по уважению людей.
Я недовольно щурюсь, но не спорю с мамой. Пересаживаюсь на свободное место слева. Мама грациозно усаживается за стол, по всей видимости, довольная собой.
– Теодор! – кричит громко отец.
На втором этаже слышатся шаги. Вольфганг не притрагивается к еде, мама тоже. А у меня желудок в узел завязывается!
Мы все ждем Теодора, который медленно спускается по лестнице. Мама беззвучно охает, увидев моего сводного. На нем черная майка и черные джинсы, он не переодевался с последней нашей встречи. Тео медленно огибает стол и садится напротив меня. Вольфганг внимательно смотрит на своего сына.
Если честно, то атмосфера достаточно напряжена. Не знаю, как чувствует себя Теодор, но мне хочется поскорее встать из-за стола.
– Это что, татуировка? – грозно спрашивает Вольфганг, пристально глядя на Тео.
– Да, – отвечает он спокойным тоном.
– И зачем?
– Давно хотел себе набить татуху, – без интереса отзывается Тео.
Вольфганг хмурится. Мама делает глоток воды из стакана.
– А с лицом что? Результат сегодняшней драки?
– Заживет, – сухо отвечает Теодор.
В этот момент мы с ним встречаемся взглядами. Омут его небесных ледяных глаз, как самое морозное зимнее утро, обдает холодом. Я поджимаю губы, потому что мне неуютно в такой обстановке.
– Ну что ж, – хмуро говорит Вольфганг, складывая руки перед собой. – Давайте есть.
Я хочу потянуться к салату, но мама шлепает меня по руке. Я удивленно поднимаю глаза на нее. Теодор сидит так же смирно, как и мама, если не считать ее маленького замечания. Я в недоумении смотрю на них. Вольфганг начинает накладывать себе в тарелку еду, мама лишь помогает ему, протягивая ту или иную тарелку. Потом накладывает себе Теодор, следом мама, а я, как идиотка, сижу до последнего в ожидании, когда смогу положить что-то себе. От такого шоу аппетит пропадает. Это что за традиции такие у Вольфганга? Что за бред собачий? Мы что, живем в пятидесятых годах прошлого столетия? Но никто, кроме меня, по всей видимости, не обращает на это внимания.
Минут десять мы едим молча. Десять самых прекрасных минут этого ужина. Правда, все равно я ощущаю натянутую леску в груди. Теодор пялится на меня, я пялюсь на него в ответ.
Когда тарелки наполовину пустеют, Вольфганг заводит на первый взгляд простой разговор.
– Как первый учебный день, Лия?
Я дожевываю помидорку.
– Сносно, – отвечаю я и запиваю водой.
– Ну, наверное, если не считать происшествие…
Вольфганг кидает взгляд на Теодора. Тот, ничего не отвечая, продолжает есть курицу.
– Наверное, перепугалась?
Теодор незаметно пинает меня ногой под столом. Я сразу же мечу в сторону сводного злобный взгляд. Пинаться он вздумал!