– Хорошо, – отвечаю ей и открываю дверь.
На пороге стоит Мария-Луиза, которая как раз хотела позвонить в звонок.
– Здрасте! – восклицает она, по всей видимости, увидев маму позади меня.
– А, hallo! – здоровается мама.
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю у нее.
Но мама меня перебивает:
– Ты с подругой решила прогуляться?
– Да, – спешно отвечаю я и выпихиваю Марию-Луизу за порог. – Мы недолго! – кидаю я напоследок, закрываю дверь и поворачиваюсь к подруге: – Что ты тут делаешь?
– Я пришла сообщить одну новость…
Мария-Луиза смотрит на мое заплаканное лицо.
– Но ты, по всей видимости, уже знаешь…
– Что случилось?
– Тео… – выдыхает Лу с горечью.
– Что с ним?! – кричу я, чувствуя, как подкашиваются ноги.
– Он в больнице… Ты не знала?
Я мотаю головой из стороны в сторону. Сердце пропускает удар.
– В какой? – спрашиваю я, вцепившись руками в плечи подруги.
Она вскрикивает:
– Ай! Больно же!
– В какой он больнице, Мария?! – кричу я, чувствуя, как к горлу подступает адреналин.
Дверь позади меня открывается, и на пороге появляется мама.
– Что с Теодором?
Мария-Луиза переминается с ноги на ногу.
– Он в больнице, – тихо повторяет она.
Мои глаза застилает хрустальная пелена слез.
– Как в больнице? – отзывается мама, прижимая к груди руки, сложенные в замок. – В какой?
Позади мамы появляется Вольфганг. На его лице впервые за все время я вижу страх.
– В какой он больнице?
Подруга смотрит на меня. Бешеный стук сердца отдается эхом в висках.
– В больнице Святого Патрика, – отвечает она и сжимает губы в плотную нитку.
– Я беру документы, и мы едем, – говорит отец Тео и скрывается в доме.
Мама едва держится, чтобы не расплакаться.
– Мы поедем вперед, – говорю я и тащу Марию-Луизу к машине, на которой она приехала.
Подруга нервно сглатывает. Я перехожу на бег и практически на ходу запрыгиваю в машину. Мария-Луиза следует моему примеру. Пока подруга заводит мотор, я пристегиваюсь.
– Откуда ты узнала, что Тео в больнице? – спрашиваю у нее дрожащим голосом.
– Мне позвонил Ганс, – говорит та и срывается с места.
Я провожаю взглядом расстроенную маму и Вольфганга, который пулей вылетает из дома.
– Как Ганс?..
– Он не мог дозвониться до Вольфганга. Скорее всего, его телефон был разряжен. А твоего номера он не знает. Поэтому и позвонил мне.
– Как… как получилось, что Тео попал в больницу?
Мария-Луиза крепче берется за руль.
– Я толком не поняла, он достаточно сумбурно объяснил и вечно ругался, – выдыхает подруга, тоже стараясь успокоиться. – Я поняла только то, что Ганс нашел Тео на шоссе рядом с мотоциклом и отвез его в больницу.
– Господи!.. – вою я, чувствуя, как одинокая слеза скатывается по щеке.
Мне уже все равно, что сказал мне Тео в ссоре. Сейчас мне важно знать, что он жив.
– Он в реанимации? В палате? Ганс что-то еще сказал? – тараторю я.
От адреналина сводит скулы и немеет кончик языка.
– Я сама не поняла, где именно. Я звонила тебе, но ты не ответила… Что-то произошло между вами?
Мария-Луиза останавливается на светофоре. Я перевожу взгляд на зеркало бокового вида.
– Есть кое-что…
– Понятно. Не хочешь об этом сейчас говорить?
Я качаю головой. Мария-Луиза берет меня за руку и легонько сжимает ее.
– Я уверена, что все будет хорошо.
Пытаюсь сдержать слезы, но тщетно. Начинаю реветь прямо на месте. Отчаянно. Громко. Мария-Луиза сильнее сжимает мою руку, но светофор показывает зеленый, и подруге приходится вернуться к управлению машиной.
– Тео и не из такого дерьма выкарабкивался! – пытается приободрить меня подруга, но все ее слова проходят мимо меня.
Мое сердце болит за Тео. За его здоровье. А если что-то серьезное? А если он себе сломал что-то? Боже… Я не вынесу этого!
Оставшуюся часть дороги мы едем молча. Подруга не находит правильных слов, а мне не хочется разговаривать.
Как только Мария-Луиза паркуется, я быстро отстегиваю ремень безопасности и выбегаю из машины.
– Лэа! – окликает меня подруга, но я уже бегу к дверям больницы.
Толкнув их вперед, я вбегаю. Белый свет слепит глаза. Все тут выглядит стерильно. Даже слишком. Подбегаю к стойке информации, за которой стоят две медсестры в розовой форме.
– Hallo! – здороваюсь я, и на меня обращают внимание. – К вам сегодня поступил Теодор Гюнтер, может быть, час назад, – тараторю я по-немецки. – Где он сейчас?
Одна из девушек говорит, чтобы я не волновалась и что она все проверит. Но ее голос какой-то отдаленный. Я сильнее слышу шум в ушах, нежели четкие слова других людей. Пытаясь отдышаться, я оглядываюсь по сторонам. Ко мне уже подбегает Мария-Луиза.