– Потому что я побоялся – вдруг подумают, что это я его сбил…
Раскаяние звучит настолько искренне, что я не могу сдержать слез. Мария-Луиза подходит ко мне и крепко обнимает за плечи.
– Я закинул его в машину на заднее сиденье и повез на полной скорости в больницу…
– Ладно, спасибо, Ганс. Ты большой молодец, что не оставил Теодора в беде.
Подойдя к парню, Вольфганг крепко пожимает его окровавленную руку.
– Вот его вещи, – указывает Ганс на темную сумку, стоящую в дальнем углу.
– Девочки, я пойду поговорю с врачом, если мне удастся его найти, а вы никуда не уходите.
– Хорошо, Вольф, – отзывается Анна и, обхватив себя руками, провожает жениха взглядом.
Истерика накатывает волнами. Я не могу больше сдерживать боль, которая рвется наружу. Я падаю на пол. Мария-Луиза, перепугавшись, успевает меня подхватить.
– Давай сядем, – предлагает она, ведя меня к дивану.
Я закрываю глаза руками. Просто машинально закрываю глаза. Как в детстве – закрыла глаза, и меня никто не видит. И я не вижу этот жестокий мир. Если бы было бы все так просто, то и жизнь была бы легче.
Ганс что-то еще говорит, но я не слышу, что именно. Я думаю только о Тео. Только о его благополучии. Только о том, чтобы с ним все было хорошо…
Вольфганг возвращается спустя несколько минут. Мы все с замиранием сердца смотрим на него.
– Теодора прооперировали, – сообщает он.
– Как?! – восклицает мама. – Внизу же нам сказали…
– Сейчас врач придет и все сам объяснит.
Буквально через пару минут появляется врач. Он здоровается с нами и засовывает руки в карманы.
– Теодор сейчас в тяжелом, но стабильном состоянии, – твердо заверяет он, а я чувствую, как колет под ребрами иголками. – С ним все будет хорошо. У него молодой организм, он выберется.
– Зачем ему понадобилась операция? – спрашиваю я заплаканным голосом. – Что с ним на самом деле?
– Ну, не считая того, что у него сильное сотрясение мозга, которое могло бы стать летальным, не будь на нем защитного шлема… При осмотре мы нашли колотую рану, достаточно глубокую. Скорее всего Теодор в момент падения уперся обо что-то на разбитом мотоцикле, и его откинуло назад. Собственно, так и появилась глубокая и очень опасная рана, которую пришлось промывать и зашивать.
Я начинаю тихонько хныкать. Наверняка врачам каждый день приходится видеть такое. Я даже не представляю, насколько они хладнокровны в такие моменты. Насколько умело приглушают человеческие чувства, чтобы профессионально донести информацию до родственников. Насколько искусные они все психологи…
– После того как подпишете документы, вы можете все ехать домой. К Теодору можно будет попасть завтра, если его состояние стабилизируется.
Повисает тяжелая тишина. Вольфганг тяжело вздыхает, Ганс садится рядом с нами, а мама, продолжая стоять чуть поодаль, прижимает ладонь ко рту.
– Я пойду подпишу документы как его отец.
– Хорошо, – соглашается врач и, попрощавшись с нами, ведет Вольфганга куда-то по коридору.
В этот момент я замечаю, что мама падает в обморок. Но Ганс, быстро спохватившись, успевает поддержать ее. Мария-Луиза сразу же вскакивает с дивана и помогает Гансу уложить маму на второй двухместный диван. Шмыгнув носом, я кидаюсь на поиски медсестры. Выбежав в коридор, я оглядываюсь по сторонам и вижу ее.
– Сестра! – кричу я, и девушка обращает на меня внимание. – Тут женщине плохо!
Девушка бежит трусцой к нашей компании и видит мою маму без сознания.
– Она упала в обморок, – сообщаю я сквозь слезы.
Девушка велит нам обмахивать ее и говорит, что сейчас вернется. Я не знаю, сколько секунд не было медсестры, но мне кажется, что прошли века.
Мне чудится, что мир вокруг меня рушится. Рушится все, что мне так дорого. Все видится как в замедленной съемке. Действия. Возгласы. Крики… Все это кажется каким-то нереальным… Ненастоящим…
Медсестра быстро прибегает, неся ватку с нашатырем. Мама быстро приходит в себя. Ганс и Мария-Луиза отходят ближе ко мне, а я обхватываю себя руками. Голова сильно болит, сердце разрывается на куски.
– Вам лучше?
– Да, – отвечает мама, садясь на диване. – Лучше. Спасибо.
– У вас, по всей видимости, упало давление, – предполагет медсестра, – нужно его проверить.
Медсестра быстро меряет маме давление.
– В норме… – протягивает медсестра.
– Просто сложный день… И тут так душно…
Мама берется кончиками пальцев за кофту и начинает обмахиваться отрывистыми движениями.
– Давайте выйдем на свежий воздух? – предлагает Мария-Луиза, и мама соглашается.
Мы с Гансом стоим неподвижно и смотрим, как мама, опираясь на Марию-Луизу, медленно идет ко мне.