— Че тебе? — спрашиваю на немецком.
— Может быть я к вам заскочу?
— Nein, — шиплю на немецком потирая глаза. — Скоро батя придет со своей Анной.
— А ее мама тоже, наверное, хороша?
Закатываю глаза.
— У тебя нет шансов.
— Все так плохо? — смеется друг в трубку, а мне почему-то хочется блевать от этого. — Морщинистая?
— Да я, чё, знаю? Стройная, такая же как и Лия, только сорок пять плюс.
— Люблю опытных, — по свински хрюкнув, Финн смеется. Боже. Есть же придурок! — Так что, быть может я заеду?
— Завтра, — едва ли подавив в себе зевок, я слышу, как Лия тихо идет по коридору и дойдя до своей двери, закрывает ее. — Я вымотался.
— Я чет не припомню, что ты вымотался после одной пьянки.
— Старина, я реально вымотался. Поспал несколько часов и повез этого ребенка на озеро.
— Ну оставил бы ее на меня, — с издевкой произносит Финн и слышу, как то чиркает зажигалкой. — Я бы развлек этого ребенка.
— Фу, блин! — восклицаю я, представив, как Финн обжимает ее. — Чувак. Она моя сводная..
— Пока еще нет, — отмечает он. — Пока…
— Батя сказал, что они сыграют свадьбу через две недели. Я даже думать не хочу, что там будет..
— Море бухла и крутые телки?
— Скорее всего, сборище старперов, — устало говорю ему в трубку. В животе киты устроили апокалипсис. Воют и воют. Мне кажется, что еще чуть-чуть и они сожрут мой желудок изнутри.
Слышу три стука в дверь. Замираю. Че ей надо?
— Что? — спрашиваю я, крикнув чуть громче, чем разговаривал с Финном. Ручка двери опускается вниз и на пороге стоит Лия.
— Прости, — тихо говорит она. — Я подумала, что ты проголодался и принесла парочку бутербродов.
Поднимаюсь на кровати и палюсь на девчонку. Она совсем страх потеряла? Девчонка стоит в дверях, держа в руке тарелку с бутербродами и переминается с ноги на ногу.
— Эй, Тео? — окликает меня в трубке друг, а я уже поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери. Практически вырываю тарелку из рук Лии и закрываю перед носом ее дверь, в момент, когда девчонка хочет что-то добавить.
Уж моё пространство она переселка один раз. Второго не будет!
Ставлю тарелку на кровать.
— Она тебе хавчик принесла?
— Угу, — лениво отзываюсь и смотрю на эти чертовы бутерброды. Внутри салат, колбаса и тонкий кусочек сыра. Желудок стягивается в тугой узел от голода. Бутерброды ровные, без корочки. Лия отрезала ее, словно знала, что я ненавижу в тостовом хлебе эти грубые корки. Чертовщина какая-то! Отвожу взгляд в сторону, оглядывая свой небольшой бардар около шкафа.
— Клево! — радостно отзывается Финн. — Мне б такую служанку..
— Забирай, — фыркнув, вновь смотрю на эту бутерброды. Ловлю себя на мысли, что внутри гложет совесть за то, что я так поступил с Лией. Она просто принесла мне бутерброды, а я хлопнул дверью перед ее носом. Даже спасибо не сказал. Сглатываю тягучую слюну. Бутерброды смотрят на меня. Я смотрю на бутерброды.
Чертовы бутерброды!
Беру один и сразу же кусаю.
— Ты смотри, я сейчас же подъеду, — ехидно тараторит в трубку Финн. — И вообще, че ты дома делаешь?
— Нефнаю, — отвечаю ему с набитым ртом. Мягкий хлеб, хрустящий салат… Медово-горчичный соус… мой самый любимый… Кусаю второй раз, и сразу же третий, тем самым, избавившись от одного бутерброда.
— Пойдем тусить! Че ты как маленький?
Разжевав, проглатываю кусочек и принимаюсь за второй бутер.
— Неохота сегодня. Завтра батя полюбому что-нибудь учудит, а мне придется ему помогать.
— К примеру?
— Не знаю. Помочь ему разобрать чердак, вымыть гараж или съездить в булочную во франции, — делаю еще один надкус бутерброда, — лишь бы удивить Анну.
— Батя совсем втюрился?
Проглатываю кусок, едва ли не подавившись хлебом.
— По полной.
Финн смеется. В трубке слышится гул машин.
— Ладно. Я пошел к Маркусу. Посмотри че нить. Ты если что, присоединяйся.
— Ага, — говорю ему с набитым ртом. — Gut.
— До связи.
— До связи, — и кладу трубку.
Доедая бутерброд, мне почему-то становится не по себе. Ощущаю себя идиотским хамом, который просто так обидел Лию. Последний кусок встает поперек горла. Лия же просто поинтересовалась, не голоден я, ведь видела, что я лишь завтракал с ними в кафе.
Она переживает за меня? Да нет, бред какой-то.
Мысли разрывают меня на несколько частей. Смотрю на пустую тарелку и чую, как совесть медленно сковывает мне горло. Оставляю тарелку и спрыгнув с кровати, иду в комнату сводной. В коридоре загораются бра. Я встаю напротив ее двери и замахиваюсь рукой, чтобы постучать, но… не могу. Впервые, за долгое время, я чувствую себя — ущербным. Неправильным. Высокомерным ублюдком, хотя ранее, мне это не мешало так поступать с другими девушками. Я красив, богат. Учусь хорошо. Имею верных друзей и высокую популярность в вузе. А сейчас, стоя перед дверью своей новоиспеченной сводной сестры — мне совестно.