Иду в ванную открыв дверь в своей комнате. Закрываю изнутри щеколдой со стороны Теодора и со своей. Ну мало ли что… быстро принимаю душ, чищу зубы и привожу себя в порядок. Никак не могу найти фен. Его, попусту, нет… Стоя в одном полотенце посередине ванной, размышляю о том, как же тогда Теодор укладывает свои волосы? Я же ведь видела, что он пользуется феном, в этом не может быть сомнений! Такие кудрявые и непослушные волосы можно уложить с помощью фена!
Мне ничего не остаётся, как смириться с мыслью, что теперь мои волосы станут похожими на веник, поэтому открываю ванну с двух сторон и иду к себе в комнату. Надеваю футболку и шорты. Мама сказала, что все остальное мы купим, но… Когда? Форму университета мне выдадут завтра, спору нет, а с остальными вещами что делать?
Заправив кровать, тихонько спускаюсь по лестнице вниз. Взяв с собой телефон и наушники, дабы не мешать никому, включаю музыку, закрепив телефон, как старый плеер, за пояс шорт. Прекрасные imagine dragons успокаивают меня, поэтому я принимаюсь готовить завтрак. Нахожу в холодильнике все необходимое: яйца, молоко, сыр, помидоры, авокадо. Читаю, что на упаковке молока написано: hafermilch. (Овсяное молоко).
Интересно, это Теодор любит овсяное молоко или его отец? Или они оба? Ну, делать нечего, из данного раздела продуктов есть только оно, поэтому беру миску и смешиваю в нем яйца и молоко, взбивая вилкой. В доме Тео индукционная плита. За электричество, конечно, выходит очень много, но в их районе запрещены газовые плиты. Я вспоминаю это по рассказам мамы. Беру сковороду, смазываю маслом. Пока она разогревается, я нарезаю сыр и помидоры, где последние сразу же бросаю на сковородку. Одна песня сменяется другой и вот, я уже заливаю жареные помидоры яичной смесью. Немного пританцовывая, напеваю свою любимую песню из сериала "Аркейн"
— Tell you you’re the greatest…
Переворачиваю яичницу, потому что мне так больше нравится. Беру лопаточку и делаю вид, что я пою в нее
— But once you turn, they hate us…
Чуть ли не вскрикиваю от неожиданности. Передо мной, ниоткуда не возьмись, появился Теодор. Он настолько меня перепугал, что я едва ли не роняю лопатку, кое как удержав ту в руках. Тео смотрит на меня таким холодным взглядом, что мне становится не по себе. На нем майка-алкоголичка, темного цвета, в ушах аир подс. Тео взмок, это видно по капелькам пота на его загорелой коже. Сводных демонстративно отводит рукой меня в сторону, будто бы ему не хватит место пройти. Доходит до холодильника и выпивает из графина воду, сделал три больших глотка. все это время, я стою как вкопанная, потому что до сих пор не успела отойти от испуга; сердце норовит пробить ребра.
Тео ставит обратно графин с водой и закрыв холодильник, приподнимает край своей майки, оголяя накачанный ряд кубиков пресса. Я сразу же прячу взгляд в пол. Но женское любопытство вещь дурная. Делаю вид, что не интересно, что он так дальше будет делать, а у самой любопытство уже к горлу подступает. Тео вытирает лицо и пристально посмотрев в мою сторону, демонстративно берет с разделочной доски ломтик сыра. Закидывает его в рот и что-то пробубнив, удаляется прочь из кухни.
— Есть же говнюк, — бубню еле открывая рот. А перед глазами до сих пор стоит его накачанный пресс и этот прожигающий, до самых костей, взгляд.
Позавтракав в гордом одиночестве, я принимаюсь за мытьё посуды. Слышу веселый голос мамы. Она хихикает, а следом, раздается шепот Вольфганга. Они оба входят в кухню и замирают в проеме.
— Доброе утро, — удивлённо произносит мама. — Я не думала, что ты так рано встанешь!
Они выглядят влюбленными. И довольными. А вот у меня, перед глазами сразу же всплывает картина, где мой бывший жених трахал какую-то девчонку. Сердце сжимается в тугой узел и мне становится сложно дышать…
— Доброе, — чуть ли не заикаясь, произношу я и отвернувшись, продолжаю мыть посуду.
— Как спалось на новом месте? — спрашивает Вольфганг, одетый в облегающую белую футболку и синие шорты. Он проходит к холодильнику и берет оттуда молоко, пока мама усаживается за барную стойку.
— Плохо, — безу грызения совести отвечаю я.
Мужчина отпивает из бутылки.
— Первая ночь на новом месте всегда странная и неуютная, — слышу нотку досады в его голосе. — Ничего, привыкнешь.