На лестнице меня задерживает Финн.
— Эй, бро. Wie geht's dir?* (Ты в порядке?)
— Да, — шиплю в ответ и беру из его рук бутылку пива. Делаю два добротных глотка и отдаю обратно.
— Точно?
— Ja* (да).
Финн — мой друг детства. Он — второй по популярности парень Мюнхенского Университета. Мы с ним прошли огонь и воду, осталось только в космос слетать, наверное.
Он такого же роста, как и я. У него тёмно-коричневый волосы, карие глаза, прямой ровный нос и тонкие губы. Финн одевается так же, как и я: зауженные джинсы, футболка с ужасающим принтом поверх которой клетчатая рубашка.
— Ты чем-то расстроен, — заявляет он, всматриваясь в толпу танцующих студентов. Одна мелодия сменяет другую, и толпа начинает выкрикивать слова новой песни.
— Macht nichts*… (Просто нет настроения)
— Цыпы его не подняли?
Сую руки в карманы джинсов и тяжело вздыхаю.
— Nein* (нет).
Финн грустно усмехается и отпивает из бутылки пива. Я ещё с какую-то секунду вглядываюсь в пестрый пейзаж вечеринки и хлопаю друга по плечу.
— Скукотень. Поехали отсюда.
— Das denke ich auch*! (Я тоже так считаю).
В небе над Штанбергом* дребезжит рассвет. Сквозь утренние сумерки прорываются первые лучи солнца. Я медленно направляюсь в сторону дома. Часы показывают три часа двадцать пять минут. Прохладный воздух щекочет шею. Я делаю полный вдох грудью, наполняя легкие свежим ароматом утра, и ускоряю шаг.
Дойдя до дома, я осторожно вставляю ключ в замок, и, сделав им два оборота, опускаю ручку. Захожу в темный холл и тихо закрываю за собой дверь.
— Я уж думал, ты не придешь. — сердитый голос отца раздаётся из-за спины.
Я тяжело вздыхаю. Нацепив улыбку, медленно поворачиваюсь к нему.
— А с каких это пор мне запрещено возвращаться домой когда захочу?
Отец усмехается. Он застегивает последнюю пуговицу на белоснежной рубашке и поправляет воротник. И с чего вдруг он при полном параде в такое время?
— Ты, видимо, забыл, что сегодня мы едем в аэропорт?
Я хмурюсь. Пытаюсь отыскать в памяти хоть что-то, что намекнуло бы на разговор с отцом о поездке, но, увы, там ничего подобного нет.
— Для чего?
Отец сует руки в карманы брюк и улыбается. Статный мужчина сорока восьми лет, одетый с иголочки. По нему сохнут все мамаши округа. Ну как же… Холостой мужчина в самом расцвете сил! Завидная партия, не иначе! Мысленно закатываю глаза, едва сдерживая усмешку.
— Сегодня приезжает Анна и ее дочь, Лия.
Я фыркаю, неразборчиво произнося ругательство.
— Я не думал, что ты всерьез решил перетащить их сюда.
— Тео, мы с тобой разговаривали на этот счет! — Отец делает два шага, навстречу мне и замирает в метре, распрямив плечи. — И, насколько мне не изменяет память, ты с пониманием отнесся к этой новости.
— Ich habe noch nicht entschieden, ob es eine gute Idee ist!!* (Я еще не решил, хорошая ли это идея).
— Ты подружишься с Лией. Она прекрасная девушка, — пытается успокоить меня отец.
— Не собираюсь я ни с кем дружить, — шиплю в ответ, обходя отца с правой стороны.
В горле жутко пересохло. Направляюсь в кухню, чтобы налить себе стакан воды. Слышу, как отец следует за мной. Демонстративно, не обращая внимания на отца, достаю из холодильника кувшин с водой и наливаю себе в стакан. Делаю три огромных глотка, которые обжигают горло холодом.
— Послушай, — с осторожностью начинает отец. Он частенько пытается читать мне морали, но в последнее время мы с ним никак не можем найти общий язык. — Я понимаю, что твою мать никто тебе не заменит. И Анна не собирается становится твоей новой мамой. — Подступающая злость заставляет меня крепче сжать стакан в руке. — Я впервые за долгое время понял, что пора двигаться дальше и отпустить прошлое…
— Вот только не нужно сентиментальностей, — громко фыркнув, убираю кувшин с водой обратно в холодильник.
— Тео. Я лишь прошу вести себя прилично!
— А я не хочу, чтобы в нашем доме появились бабы! Но кого это волнует, Ja?
Отец замолкает. В его голубых глазах вспыхивает искра грусти. Я вдруг осознаю, что давно не видел, чтобы отец был расстроен. Нет, я частенько вытворяю всякую дичь, но отец снисходительно к этому относится.
— Переоденься во что-то нормальное. Через полчаса мы выезжаем в аэропорт.
— Я никуда не поеду, — повторяю ему и иду в свою комнату.
Отец останавливает меня, схватив за запястье.
— Повторяю последний раз, — в его голосе слышится недовольство. — У тебя полчаса, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Ты все понял?