— Как ты….? — восклицает Лия, пытаясь сообразить, что я тут делаю.
— Хотел зайти и сказать, что пора к столу.
Лия удивляется, подняв одну бровь.
— К столу?
— Батя сказал, что через минут пять ужин.
— А… спасибо.
— Пожалуйста.
Замираем. Вновь. Смотря друг на друга. Мне кажется, что мы оба не дышим. Что наши сердца просто замерли в груди. В зеленых глазах Лии сверкает искра счастья и нежности, и черт побери, я готов сию секунду в них раствориться. Ее пухлые губы слегка приоткрыты, манят меня своим запретным плодом.
— Что-то не так? — улыбаясь спрашивает Лия.
— Nein, — тихо шиплю в ответ и делаю шаг навстречу. Тянусь к губам сводной, как с другого конца коридора слышится скрип двери. Мы замираем в паре миллиметрах друг от друга. Я горестно сглатываю тягучую слюну, и едва ли тихо выдохнув, говорю:
— Пойдем к столу, а то все остынет.
И развернувшись, иду по коридору к лестнице. На том конце виднеется Анна. Она машет мне рукой.
— А Тео, привет!
— Добрый вечер, Анна, — отзываюсь я ей и машу в ответ.
Надеюсь, она ничего не заподозрила.
Глава 21. Лия
Мы спустились вниз, где Вольфганг уже приготовил прекрасную пасту и овощной салат. По-крайней мере, мой желудок свернулся в тугой узел, как только восхитительный аромат «Карбонары» донесся до моего носа. Мама шла последней и ей, по-всей видимости не здоровалось. Выглядела она бледной, в глазах пропал огонь. Мне хотелось спросить у нее: «все ли в порядке?», однако не нашлось смелости. Я бы оказалась в центре внимания, а сейчас этого я хотела меньше всего. Решила, что после ужина поинтересуюсь у нее, если будет возможность.
— Прошу к столу, — мягко отозвался Вольфганг. На нем был серый лонгслив и темные спортивные штаны. Мужчина был встревожен и взволнован, будто бы именно сейчас он сдавал экзамен по кулинарии. Он помог маме усесться за стол, отодвинув стул. Мама нежно поблагодарила его. Тео решил не отставать, но остепенился в тот момент, когда я твердо села на стул и кинула в сводного упрямый взгляд. Тогда Тео сделал вид, что решил выпить стакан воды, прежде, чем сядет за стол. Конечно, ни Вольфганг, ни мама не заметили этого циркового представления, и это к лучшему.
— Вот, держи, — отец наложил маме немного пасты и пододвинул тарелку с салатом. Я же ждала, когда Вольфганг или Тео наберут еды, чтобы как последний, бедный родственник, наслаждаться остатками еды. Это хоть что-то. Тео сел напротив меня, и ждал, когда отец передаст ему блюдо.
— Как в университете? — спросила мама и я поняла, отчего та плохо выглядит. Ее голос осип, было похоже на ангину.
— Ты заболела? — спросила у нее, видя, как Тео ухаживает за мной и кладет остатки пасты.
— Немного, — прохрипела она.
— Мы уже ездили сегодня к врачу, — встрял в разговор Вольфганг. — С Анной все в порядке, голос скоро придет в норму.
Я ничего не ответила, лишь плотно поджала губы, чтобы не ляпнуть лишнего.
— Да, солнышко, не переживай, — теплая рука матери коснулась моей спины. — Как дела в университете?
— Хорошо, — ответила я заметив, что мужчины стали есть. Насадив на вилку пару макарон в форме бантика, я чувствовала себя не в своей тарелке. Положив в рот эти две макаронины, вначале из прожевала, а когда проглотила, добавила, — на этой недели едем в кемпинг.
— С кем?
— С университетской группой, — ответил Вольфганга. Мама перевезла на него свое внимание. — Часто из Мюнхенского университете по теории и практики работы с людьми, студентов отправляют в таким мини-путешествия на выходные.
— Вот оно как, — ответила мама. — И ты мне не говорила?
— Нам сказали на прошлой недели, однако только сегодня провели официальное собрание, — я сделала глоток воды и в это мгновение заметила изучающий взгляд сводного на себе. — Тео тоже поедет, — добавила я.
— Это прекрасная новость! — воскликнула мама, прожевав макароны. — И куда поедете?
— Вроде бы под Фюрстенфельдбрук.
— Хорошее решение, — прохрипела мама и закашлялась.
— Лия выбрала место, — похвалился Тео, будто бы это было что-то выдающееся. Мама удивленно посмотрела на меня.
— Ты?
— У меня не было выбора, — пожав плечами, я съела ложку салата. — Мне дали указку и попросили ткнуть на карту. Я и ткнула.
— Там очень красиво, — признался Вольфганг, жуя пасту. — Даже слишком красиво!
— Обязательно сделай фотографии! — попросила мама, а я все это время смотрела на макароны.