— Действительно, — примирительно поднял руки Тарасов, — Почему бы и нет, особенно, в том беспонтовом случае, если эти понты повышает самооценку понтующихся?
— Как-как? — расхохотался Коновалов, — Нет, товарищ подполковник, подождите, я должен это обязательно записать! Мы ведь даже свой полноценный сайт нарисовали практически на коленке. Есть тут у нас энтузиасты, понимаете…
— Вы знаете, заговорщицки добавил поощрённый Тарасов, — А я даже стих сочинил, когда с божьей помощью и почти святым трактористом таки сумел доехать до вашей ambulance. «На селе кругом понты, это ты попал в Концы!»
— Тоже неплохо! — снисходительно согласился Коновалов, — А по поводу англоязычного названия, так это мужики местные расстарались, я уж не стал им ничего объяснять, а тем более что-то менять. Народу нравится! А позитивный настрой, как вам известно, пока ещё никому и нигде не мешал успешно выздоравливать. Скорее, будет верно обратное.
— Хм, народу нравится, — задумчиво повторил Тарасов, — Любите отечественные фильмы советского периода? Я к тому, что заметил вашу общую страсть ко всему советскому.
— Есть такое дело! — опять согласился Коновалов, выразительно покосившись на свои наручные часы, брутально — аскетический командирский дизайн которых не оставлял никаких сомнений в их советско-отечественном происхождении.
— А вы немногословны, — справедливо укорил собеседника Тарасов, — «Командирские»?
— Они самые, — коротко подтвердил немногословный медик, однако, вовремя спохватился и, чтобы не показаться совсем уж неразговорчивым мизантропом, пояснил, — Подарок от одного чересчур весёлого, или даже скорее весёленького, пациента со сложным ранением обеих ног. Ему дважды повезло, если так можно сказать про огнестрел. Первый раз, когда его командир вкатил ему четыре тюбика промедола, ну а второй раз, когда он попал на мой операционный стол. А теперь представьте себе, что пациент усугубил всё это ещё и фляжкой медицинского спирта. Семидесятиградусного, правда, но всё-таки…
— Наверное, жутко матерился? — понимающе кивнув, спросил Тарасов.
— Какой там! — хмыкнул самый молодой в стране профессор, — Пел песни на стихи Сергея Есенина, представляете? Сначала, понятное дело, «Я обманывать себя не стану», я ещё подумал, хулиганом он, наверное, по молодости был. Но потом он стал петь «Шагане» и это было что-то с чем-то. Да у вас там, наверняка, всё это есть! Сергей Ткач, есть такой?
— Есть, есть! — успокоил Тарасов и, как ему показалось, пошутил, — У нас про всех оперы есть. И Ткач, и Швец, и Жнец, и на дуде Игрец…
— А когда выписался из госпиталя, на большой земле, понятное дело, разыскал меня и эти часы подарил. «Командирские» самой первой серии, то есть 1965 года выпуска, — окончил своё занимательное повествование Коновалов.
— Шестьдесят пятого? — не скрывая своего разочарования, переспросил Тарасов, — Потому что вас интересует именно этот период развития нашей отечественной истории, да?
— Ну почему же именно этот? — удивился Коновалов, — Мне история вообще интересна и, кстати, не только отечественная! Что же касается истории нашей страны, а тем более, её советского периода, так это ведь всего лишь небольшая часть нашей планеты и совсем крохотный отрезок её развития. Разве не так, товарищ подполковник? По крайней мере, я считаю, что каждый культурный человек просто обязан знать историю не только своей страны, но и, хотя бы, своих соседей. Я, к примеру, татарский язык освоил на приличном уровне и теперь могу понимать многое из того, что говорят турки, казахи, азербайджане, киргизы, ну и, само собой, башкиры, калмыки, чуваши…
— Якуты, тувинцы, алтайцы, хакасы, — подхватил Тарасов, — Понятно, Николай Петрович, если короче, то просто тюркская языковая семья. Это вы здорово придумали! Эх, жаль, что владея английским языком, как, к примеру, я, вряд ли можно бегло изъясняться с каким-нибудь немцем или французом. Хотя, вроде бы одна у них группа или подгруппа. В общем, я в этом не очень-то и разбираюсь, если честно.
— И опять вы не правы! — с жаром возразил Коновалов, — Вы же ведь прекрасно понимаете белорусов или даже болгар? Да и с украинцами, я не суржик имею в виду, вполне сможете всегда понять друг друга, товарищ подполковник!
— Вашими бы устами… — помрачнев пробурчал Тарасов, — Однако же, Николай Петрович, мы с вами всё-таки немного отвлеклись. Скажите, а назвать местное сельпо или, как там у вас оно ещё тут называется, центральным универсальным магазином, то есть, сокращённо ЦУМом, скажете, тоже не вы придумали? Интересный маркетинговый ход! И главное, всё правильно: и что центральный, и что универсальный, ну и магазин, понятное дело.
— Ну что вы, товарищ подполковник, — смущённо замахал руками медик, — Где я и где этот маркетинг?! Это всё наш деревенский олигарх, дай бог ей здоровья, ибо здорово помогает мне с доставкой оборудования и медикаментов. Так-то у меня, если что, тоже и неплохой внедорожник для поездок в район или область имеется, но время, время! Видели очередь в холле? А ведь до моего приезда эта деревня, как населённый пункт, уже почти умерла! А теперь, люди поверили, что их не бросят и не только перестали уезжать, но и начали даже возвращаться обратно в деревню. Единственное, что мы не позволяем здесь, так это дачи.
— На мой счёт, — усмехнувшись, заметил Тарасов, — По крайней мере, в этом отношении можете быть абсолютно спокойны, уважаемый Николай Петрович, — Я-то человек сугубо городской и к земле меня, слава богу, вряд ли когда-нибудь уже потянет. Даже на случай своей смерти я завещал кремировать моё тело и развеять прах над океаном. Но вас я никак не могу понять, вы уж извините, Николай Петрович! Вот вы сказали, что вам всё надоело, но почему же вы тогда уехали именно в деревню, а не куда-нибудь на необитаемый остров в том же океане, ведь вы бы, в принципе, могли бы себе это позволить?
— Мог бы, — легко согласился Коновалов, — Но не стал бы. Зачем же тревожить ваш прах, товарищ подполковник? Шучу, конечно же, но рвать на груди рубаху, простите, халат, я тоже не стану. Равно как и петь вам патриотические или, упаси боже, верноподаннические песни, ну вы меня поняли, не так ли? А с другой стороны, наверное, только здесь и сейчас я начинаю наконец-то вспоминать, что же такое Родина…
— Только вспоминать? — осторожно уточнил Тарасов, — Я почему вас об этом спрашиваю, Николай Петрович, многие участники военных конфликтов за рубежом рассказывают, что там чувство Родины ощущалось ими как-то особенно остро. Вы же в свои тридцать лет уже успели побывать в двух зарубежных районах боевых действий.
— Успел, — буркнул Коновалов, — Просто мне была нужна практика освоения мною же и разработанного метода остеосинтеза, не более. Ни в моих правилах зарабатывать на крови или получать за это ордена, хотя и отказываться ни от того ни от другого я, как прагматик, не стал. Впрочем, как и кричать об этом на каждом шагу. Помните историю с ублюдком, оскорбившим доктора Рошаля и так и оставшимся безнаказанным?
— Есть такое дело, Николай Петрович, — неохотно подтвердил Тарасов, — Но вы не должны об этом особо беспокоиться, самоубийцы, а тем более политические, это не ваш профиль, насколько я разбираюсь в вашей области медицины. Хотя, между нами говоря, лично меня больше устроил бы такой вариант продолжения этой истории, при котором этот Немилов стал бы, гм, вашим безнадёжным пациентом…
— История, товарищ подполковник, — с горьким сожалением возразил Коновалов, — Как вы помните из речей товарища Сталина, не терпит сослагательного наклонения!
— А как вы, кстати, сами относитесь к такой неоднозначной личности, какой был Сталин, Николай Петрович? — как утопающий за соломинку уцепился Тарасов за мелькнувший в словах Коновалова советский просвет.
— Неоднозначной? — недоумённо переспросил его Коновалов, — А вам не кажется, товарищ подполковник, что вы, как говорят тут у нас в деревне, «книжков обчиталися»? А от себя я бы добавил, что «книжков» преимущественно либералистического толка…