Корн Владимир
Теоретик
- ...Так ты жить хочешь?
- Хочу.
- Тогда подписывай.
- Не буду.
- Почему?
- Желания нет.
- О господи! - и мой собеседник Титов, полный, одутловатый тип, с седым ежиком на голове и в покрытой камуфляжными пятнами куртке, тяжело и скорбно вздохнул. - Да пойми ты, наконец, все его подписывают, иначе здесь не выжить. Или ты думаешь, угодил сюда, осмотрелся денек-другой, и сразу весь мир нагнул?
- Если он нагибаться начнет, так почему бы и нет?
- Знаешь, сколько таких, как ты через меня прошло?
- Сколько?
- Много! И где они теперь?
- Где?
-Нету их уже! Ни одного!
- Что, совсем ни одного? Значит, буду первым.
Мне бесконечно надоел этот разговор, который без малого длился уже битый час, но ничего подписывать по-прежнему я не собирался.
- Вот смотри. Как только подпишешь этот договор, - ткнул он пальцем в лист бумаги на столе перед собой, - шансов выжить у тебя станет куда больше! Получишь снаряжение, оружие, пусть и не бог весть какое - хорошее еще заслужить нужно. Или заработать. Место, где у тебя будет хоть какая-то уверенность, что утром проснешься живым. А еще, так сказать, встанешь на довольствие.
- А если нет?
- А если нет, то я тебе не завидую. Думаешь, оказался в этом мире новый человек и все вокруг него хороводы начинают кружить: только бы с ним ничего не случилось, только бы с ним ничего не случилось! Да всем плевать и на него и друг на друга! Выжить, вот что здесь самое главное!
С выживанием здесь действительно обстояло весьма неважно. За тот день, что успел тут пробыть, успел обратить на это внимание. Но мы уж как-нибудь.
И все же, вероятно, на моем лице что-то отразилось, поскольку этот человек заговорил куда более уверенно.
- Подписывай.
- Не буду.
- Опять ты за свое! Говоришь, не служил?
- Нет.
- А почему? Здоровье, убеждения, что-то еще?
- Армия - не мусорный ящик, - ответил я дежурной фразой в подобных случаях.
- Но хоть стрелять-то тебе приходилось?
- По уточкам пару раз.
- Ну вот, - мой собеседник удовлетворенно кивнул. - И как мне тебя, например, к тому же Филу определить? Да он и сам не возьмет: у него люди сплошь спецы! От таких, кому человека зубочисткой убить, как раз плюнуть. До тех, кому даже зубочистка не понадобится - мизинца на левой руке хватит, образно говоря. И рабочей специальности у тебя нет. Не кладовщиком каким-нибудь, а плотником, столяром, слесарем, электриком, наконец. Или вот еще: ты в электронике хорошо разбираешься? Такие здесь нарасхват!
- Нет, совсем не разбираюсь.
- То-то же! Но жить-то ведь хочется?
- Не без того.
- Вот и я о том же. Так что прямая тебе дорога на шахты. Риск сдохнуть в них намного меньше, чем за периметром, правда, и заработаешь не так много. Хотя как повезет. Со временем заматереешь, опыта наберешься, тогда и поговорим. Домой вернуться желаешь?
- Желаю, - искренне ответил я, втайне надеясь, что сейчас Титов предложит мне вариант вернуться туда как можно быстрее. И тогда соглашусь практически на любое его предложение.
Но вместо этого он лишь печально вздохнул.
- Все желают. По своей воле сюда никто еще не попал. В общем, черкай. Здесь, здесь, и на обратной стороне в самом низу.
- Тебе что, за каждого подписавшего отдельно платят?
- С чего ты взял?
- Слишком настойчив. Я же сказал: ничего подписывать не стану.
- Не платят. Если честно, ты у меня второй, кто так яростно подписывать не хочет, - ну вот, а сам говорил, что таких много. - Тут больше самолюбие: как же так, убедить не могу! Да и молод ты еще, жалко мне тебя. Двадцать-то есть?
- Двадцать три.
- Согласись, не самый срок умирать. В общем, ставь подпись.
И он в очередной раз пододвинул ко мне лист сероватой бумаги, на которой в самом верху было напечатано: "Деловое соглашение". Что не могло не вызвать улыбку уже одним своим названием. А если учесть, что пятнадцать пунктов соглашения начинались со слова "обязан", моя реакция была вполне обоснована. Особенно в связи с тем, что любые другие пункты отсутствовали полностью.
На этот раз я отодвинул бумажку от себя без всяких слов. Затем, подумав, что нижняя ее часть успела уже стать потертой от бесконечных передвижений по столешнице, невольно усмехнулся.
- Ну, как знаешь,- наконец, сдался вербовщик. - Не желаешь, не надо. Только вот что, слово мне дай!
- Какое еще слово?
- Когда подыхать будешь, не вздумай меня проклинать, что уговорить тебя не смог. Чтобы мне не икалось.
И неожиданно икнул.
- Это не он ли? - не удержался я.
Титов посмотрел на меня недоуменно.