3. Классовая сущность буржуазного доказательственного права и буржуазной теории доказательств
Несмотря на значительные различия правового регулирования процесса доказывания в английском и американском праве и в правовых системах буржуазных европейских государств, их классовая сущность, происхождение и социальная функция одинаковы.
Формы буржуазных государств чрезвычайно разнообразны, но суть их одна, — писал В. И. Ленин, — все эти государства являются так или иначе, но в последнем счете обязательно диктатурой буржуазии. Классовая сущность буржуазного доказательственного права объективно связана с его процессуальной формой. Однако эта связь не является однозначной в том смысле, что классовое со держание не предопределяет с неизбежностью детали конкретной процессуальной формы. В противном случае не было бы такого разнообразия процессуальных институтов в пределах одного и того же исторического типа уголовного процесса. Не претендуя на детальное рассмотрение вопроса о соотношении формы и содержания в буржуазном доказательственном праве, мы ограничимся лишь некоторыми общими замечаниями. Следует прежде всего иметь в виду, что законодательная регламентация конкретного института доказательственного права в том или ином аспекте может не совпадать с практикой его применения, как могут не совпадать и общие нормы декларативного содержания с регламентацией конкретных вопросов. Тогда можно говорить как бы о двух процессуальных формах: реальной и номинальной. Такая ситуация особенно характерна для США, поскольку все предварительное производство там осуществляется полицией, которая формально не является органом предварительного расследования и ее деятельность регламентирована в минимальной степени. Но и в других буржуазных государствах, где порядок предварительного следствия подробно регламентирован законом, имеют место упрощения процедуры, связанные с фактическим отказом от основных процессуальных гарантий. Примером может служить регламентация в УПК Франции производства дознания о так называемых очевидных преступлениях и проступках. Эти явления представляют собой неизбежное следствие исторически закономерного процесса свертывания демократических институтов, возникших в домонополистический период развития капитализма, с одной стороны, а с другой —формального характера самих этих институтов, представляющих декларативный «фасад» буржуазного процесса (см. также гл. 1). Решить вопрос о том. является ли данный процессуальный институт реально действующим или декларативным (номинальным), можно лишь на основе данных о практике его применения. Только изучение нормативной регламентации в сочетании с реальным функционированием системы уголовной юстиции дает возможность выявить классовую сущность последней. Анализ одного лишь нормативного материала недостаточен для этого. Если реально действующий порядок доказывания в уголовном процессе эксплуататорских государств прежде всего приспособлен к достижению классовых задач судопроизводства, номинальные элементы процессуальной формы предназначены для другого. Их первоочередная цель —оказание идеологического воздействия на массы, поддержание престижа буржуазного судопроизводства и иллюзий о его «надклассовом» характере. Надо вместе с тем подчеркнуть, что «водораздел» между реально действующими и номинально декларативными институтами буржуазного доказательственного права носит относительный характер. Как правило, он, с одной стороны, определяется социальной принадлежностью лиц, преследуемых в уголовном порядке, а с другой —соотношением классовых сил в конкретный исторический период. Это означает, что процессуальный институт, использование которого фактически недоступно обвиняемому, не относящемуся к привилегированным слоям общества, реально действует, когда на скамье подсудимых оказывается лицо, обладающее достаточным социальным «весом». Кроме того, успехи прогрессивных сил побуждают в ряде случаев правящие круги ради сохранения системы в целом изменять сферу реального действия провозглашенных прав личности и их процессуальных гарантий.